Один из работников кладбища рассказал мне, что
еще дней десять назад начали поступать «угрозы применения насилия» из-за отказа платить «дань за крышу». Последовало обращение в МВД. Несколько дней на территории кладбища дежурил наряд полиции. Но в субботу утром пост сняли. А через несколько часов, в полдень, произошло нападение.
Среди задержанных оказались не только среднеазиаты с кавказцами, но и славяне спортивного телосложения. По предварительным данным, после нападения кавказцев лидеры работавших на кладбище среднеазиатов обратились за помощью, но прибывшее подкрепление не успело принять участие в конфликте.
Задержанные, в том числе — славянской внешности. Фото: Ирек Муртазин / «Новая газета»
По факту «хованской бойни» возбуждены уголовные дела по статьям УК, предусматривающим наказание за убийство двух или более лиц и незаконное хранение оружия. Наши источники в СКР не исключают возбуждение уголовного дела и в отношении сотрудников полиции. Дело в том, что задержанные уже дают показания, в которых сообщают о том, что приехали на кладбище по просьбе земляков Средней Азии, опасавшихся нападения именно в это время. То есть о подготовке массовых беспорядков было известно давно. Но только не полиции. Что говорит о провале агентурно-оперативной работы.
Наши источники как в МВД, так в УВД по Троицкому и Новомосковскому административным округам рассказывают, что местные управления сами полицейские называют «филиалом Воронежского УВД». Дело в том, что возглавляет управление внутренних дел, на территории которого расположено Хованское кладбище, офицер, прибывший к новому месту службы из Воронежа. Вслед за собой он перевел в Москву несколько десятков земляков.
— Они не знают Москву, у них тут нет никаких оперативных позиций, никакой агентуры…. — посетовал один из офицеров ГУВД Москвы. — Поэтому-то и прошляпили бойню, узнав о ней только тогда, когда уже напали на работников кладбища…
Как я уже говорил, кладбище было оцеплено. Все автомобили разворачивали на дальних подступах. Когда я пробирался к месту столкновения, увидел припаркованные у обочины мусоросборщики, подъехавшие к Хованскому мусороперерабатывающему заводу. Рядом стояли и нервно курили водители.
— Что здесь произошло? — спрашиваю.
— Это война, — хмуро ответил один.
— Какая война, вроде бы массовая драка?
— Драка — это когда стенка на стенку, человек десять, двадцать… А то, что произошло на кладбище, — это не драка…
По предварительной информации, с обеих сторон в столкновении участвовало до 500 человек.
ОЧЕВИДЦЫ
Корреспонденту «Новой газеты» удалось проникнуть за полицейское оцепление и поговорить с непосредственными участниками событий
Отец убитого Сухроба Хушакова
(стоит над телом парня в джинсовой куртке, лежащего ничком):
— Это мой сын. Ему было 19 лет. Он приехал в гости к друзьям, которые работали на кладбище. Он женатый был, у него двое детей. Когда все произошло, я был не здесь. А так он работает вместе со мной на стройке. Мы вместе работаем на стройке в другом городе, неподалеку от Хованского кладбища. Я был там, мне позвонили и сказали, что бандиты выстрелили в сердце моего сына. Что убили. Я приехал. Как мне сказали, все бандиты с Кавказа, то ли чеченцы, то ли ингуши.
Я больше 20 лет приезжаю на заработки в Москву. Мой сын вместе со мной начал приезжать, когда ему исполнилось 16 лет.
У моей жены высокое давление. Она еще ничего не знает. Боюсь, пока труп сына довезу, она тоже может умереть.
Один из сотрудников кладбища (анонимно):
— Бывшего гендиректора кладбища звали Чернышов. Два месяца назад пришел Юрий Чугуев. Новый генеральный директор хотел своих людей поставить и убрать таджиков, которые больше 15 лет работали здесь. Все наши таджики — из города Рагон, район Обигарм, это в горах. Приходили клиенты, они копали, убирали могилы. Все то, чем они здесь занимались.
Когда пришел новый гендиректор, он предложил таджикам работать по новым правилам. Каждый должен был за разрешение работать на кладбище разово заплатить 40 000 рублей. Приезжали и бандиты, в первых числах мая, — сами в зеленоватых майках с надписью «Здоровая нация». Они и озвучивали новые условия.
Утром этого дня я пошел убирать одну могилу. Услышал шум, крики, выстрелы. Ребята подбежали и сказали, что пришли те же бандиты, которые и дней десять назад приезжали. Я побежал на звук выстрелов, но все уже закончилось.
Они хотели с нами расправиться. Ребята говорят, они были вооружены пистолетами. А наши вооружились кто лопатой, кто арматуру взял, а кто вообще камнями, кирпичами кидался. Все таджики — обычные работяги. Выполняли свою работу, никто от себя ничего не делал.
Каримджон Еров,
президент некоммерческого партнерства «Этнические таджики за миграционную ответственность соотечественников»:
— Я говорил с участниками этой разборки, разговаривал с сотрудниками правоохранительных органов, следователями. Все началось примерно в 11 часов утра. По словам людей, якобы первоначально там появились полицейские, которые открыли ворота и пустили этих бандитов. Полицейские за ними закрыли ворота и перестали пускать на кладбище рабочих. Потом началась эта бойня. Когда услышали первый выстрел, то рабочие, которые находились за территорией кладбища, прорвались внутрь кладбища и вступили в драку с бандитами. В результате разборки погибли трое граждан Таджикистана — Хушаков Сӯҳроб, Ризоев Иноят, Собиров Сайнуриддин. Более 20 получили ранения разной степени. Сейчас я еду в больницу.
В разборке участвовали около 200 таджиков и больше 100 бандитов. Бандиты кавказской внешности, с бородой и были вооружены пистолетами. У одного из них в оставленной во время побега от полиции машине нашли автомат.
Дней десять назад я и люди из моей организации уже приезжали на кладбище. Ребята из Таджикистана позвонили и сказали, что спортсмены пришли и просят «налог» от работников. Бандиты вначале рабочим сказали, что их позвал генеральный директор. Но потом объявили, что сейчас гендиректор не имеет финансовых претензий к рабочим, и бандиты пришли устанавливать условия «от своего имени».
Каждый рабочий должен был отдать им на руки по 40 000, чтобы работать на территории кладбища. По требованию этих людей рабочие должны были у входа на кладбище ловить клиентов и приводить к этим людям. Для них у входа на кладбище был выделен офис, куда рабочие и должны были клиентов приводить. И те обещали по 10% платить от выручки. За место на кладбище у клиентов брали 15 тысяч рублей и пообещали 1500 отдавать рабочим, копающим могилы. Рабочие отказались.
Мы предложили рабочим помочь, написать заявление в консульство и в полицию, но они отказались. Как понял, они подумали и испугались, что мы тоже от них (от бандитов. — А. Ф.). Ребята сами хотели их побить и себя защитить. Они не обращались в полицию. Были уверены, что сами разберутся.
Последнюю неделю эти бандиты ездили по кладбищу на скутерах и изучали территорию. На территорию кладбища чужих людей не пускают, значит, они туда могли заехать только с разрешения администрации, и они были в курсе всего. Рабочие-таджики не волновались, они думали, что эти люди — сотрудники новой администрации.
Всего на Хованском кладбище работали около 300 таджиков. Часть работавших ребят были официально трудоустроены — примерно 50 человек. Вот они в месяц и получали около 20—25 тысяч рублей. До того как пришли бандиты, рабочие-таджики, по их словам, платили администрации кладбища 500 рублей за три дня с человека и оставляли себе все деньги от клиентов. У них три летних месяца — сезон труда. В этот период все москвичи убирают, ставят памятники, красят заборчики на могилах родных. Рабочие-мигранты на этом и зарабатывали. Зарплата у всех по-разному, у кого-то в месяц выходило по 40—50, а у кого-то по 25—30 тысяч рублей.
Во всех местах, где работают мигранты, по их словам, существуют и местные бандиты, которые их крышуют, только на этом кладбище они больше 15 лет работали самостоятельно, никому не платя дань за работу. И вот — результат
