Нескоро, но Седой выводит к небольшому оболоченному по краям озеру.
- Здесь!
Валят несколько сухостоин, чтобы добраться до зеркала. Налаживают подход, гать. Потом долго стоят и смотрят. Миша охает и причмокивает, глядя на карпов.
- Чем питаются? – удивляется Миша-Беспредел. – Озерок маленький. Святым духом?
Седой смеется мелко и тихо, будто пшено просыпает на жесть.
- Растет здесь такая травка в воде – раньше даже гребли и скотину кормили, во льду рубили длинные полыньи, специальными загребухами со дна цепляли и сразу на сани. Это, если с сеном было плохо, не запаслись. И поросей кормили.
- Да… - протягивает Миша. – Поросей – это да. То-то они, что боровы.
- Может и тебе на эту пищу перейти, а, Миша? – спрашивает Сорока. – В смысле, сугубо на то, чем поросей кормили?
- Карпа обычно три дня кушать вкусно, а потом от него воротит, - делится Седой. - А у этих даже вкус будет некарповый, они свой срок переросли. Здесь, кто попробует, не всякий поверит, что рыба. Мясо ближе к телятине, а ее не всякий любит.
- Я люблю!
- Ну-ну… Тебе и вытаскивать.
- Мне вон тот нравится, - говорит Миша-Беспредел. – Длинненький!
- Какой длинненький, - отмахивается Седой. - Они все поперек себя шире! Просто в воде не видно. Что, Сашок, больше они твоего золотого карася?
- Больше, - признает Сорока. - А как ловить, если стрелять нельзя?
- Может, гранату бросить? – спрашивает Миша-Беспредел.
Седой сердится до пара из ушей.
- Я тебе брошу! Тебя, дурака, брошу!
- Он горох сегодня не ел, по причине отсутствия, потому толку не будет.
- Откуда такие? – все еще удивляется Миша-Беспредел.
И Сашка диву дается..
- Откуда здесь сазан? Обычный бы вроде озерок – щука, окунь должны быть.
- Лет тридцать или сорок тому обратно, - рассказывает Седой, - клюнуло в какую-то административную голову, что в районе слишком много «диких» озер. Что «рыбтоварищества» дают не ту рыбу, которая нужна народу. Щуку, окуня, плотву и прочее высоким распоряжением записали в раздел «сорной рыбы» и решили завести благородную – пелядь, сазана, селяву… И не только здесь, где прибрали природное – это «озерок», такие за озера не считаются. Но затеяли с размахом, широко, как только прорубались, чтобы только бортовая пройти могла, так первым делом вытравливали – горы рыбы выгребали – на поверхности плавала вверх пузом. Горы на берегу и наваливали. Таблички рядом поставили – что рыба травленая. Впрочем, звери читать не умеют, и не выучишь – много зверья передохло. Потом давали озеру «остыть» - справиться с той заразой, что привили. Потом в специальных бидонах малька подвозили – выпускали и подкармливали комбикормом… А когда через сколько-то лет решили взять, однако нигде не сумели, хотя обметывали грамотно – озеро разом, к машине подвязали через блок-лебедку – выволакивать…
- И что?
- А то! Невода изорвали в клочья. Все прокляли. На других озерах, которые вытравливали, то же самое получилось. Тут оказывается головой-то надо было думать заранее. Смотри сам – видишь, лес от самой воды, тут как какое дерево состарится, так в воду и падает, а в воде, особо в бузе, уже не гниет и крепчает – суки, что кинжалы на все стороны. Нельзя неводом, а по-другому муторно. Тут только если опять травить.
- Мы как будем?
- Мы? Совсем по муторному! Так, Сашка?
- Карп самосадом в сеть не пойдет, - высказывает Сашка свое знание рыбалки. – Гнать надо!
Сазаны ворочаются в воде, видны вздутые бока.
- Смотри какие! – восторгается Миша. - Словно иные люди…
- Действительно, - соглашается Сашка. – Среди людей такие попадаются – только бы жрать, жрать и жрать.
На всяк ветряк свой Дон-Кихот найдется - Сашка не устает «воспитывать» Михаила.
- Жертвую свою лучшую сетку! – говорит Седой и тянет из рюкзака связанное.
- Это лучшая? – удивляется Сашка-Снайпер.
- Из тех, что есть, - конфузится Седой.
Сашка смотри скептически.
- Ниче, попробуем так, а не получится, так вдвое сложим. Это плохо, что карп сетку видит, с наскока не получится, - говорит Седой со вздохом.
- И как будем?
- Выставить надо от берега и замкнуть в берег. Тихонько забузить вдоль, чтоб не видел. Потом будем бохать начав от краю – пугать. Если надавать бохалками по бокам – полетят, как миленькие!
Миша улыбается. Сашка вздыхает. Седой усмехается его понятливости.
- И что? – интересуется Миша.
- А то, что все это вам, ребятки, вплавь придется проделать… Виляй не виляй, а дела не миновать.
…Спустя час, Миша и Саша, мало похожие на людей, с весьма озадаченным Седым, разглядывают пробитые дыры в сети.
- Я говорил – сетка старая! – упрекает Сашка.
Седой смущенно восторгается.
- Торпеды, ить-ить! Сказал бы кто - не поверил!
- Может, гранату? – опять спрашивает Миша.
Тут уже и Седой сомневается.
- А есть?
- Всегда со мной.
У человека с биографией собственные сувениры, что служат памятками каких-либо дел. То же самое касается и талисманов. У Миши граната времен Великой Отечественной. Простая, без всяких новомодных дополнений и дизайна, хотя и с новым переделанным для надежности запалом. Большая граната, как раз по нему – противотанковая. Кажется, только такой и можно его остановить. Для того и предназначена – для остановки собственного сердца. Чтобы надежно, с гарантией, так как хочется Мише, ну и обязательного сопутствующего урона для тех, кто его к этому побудит.
Сашка даже помнит день, когда у Миши появилась подобная привычка…
- Нет, пожалуй, - решает Седой. – Давай-ка попробуем сетку вдвойне сложить. Раздевайся, Миша, сейчас опять поплывешь...
Миша вздыхает, Сашка криво улыбается...
- Знаете, что я думаю, - говорит Миша-Беспредел спустя два часа. – Ну их к черту! Пусть еще немножко подрастут…
- Саш, а ты с винтовки?
- Не получится. Если морду высунет, тогда… Миша, подразнишь?
- Как? – спрашивает Миша.
- Жопу покажи!
- Я им под водой уже показывал. Насмотрелись.
- Зря, значит, сходили, - говорит Седой, почесывая загривок.
- Почему зря? – удивляется Миша. – Познавательно. И озеро я запомнил.
- Придется барана резать, - говорит Седой. – Пошли! Поднажмем, не к вечеру, так к утру дома будем…
- Как пойдем?
- Если в объезд, так к обеду, а прямо, так дай бог к ночи.
- Значит, к ночи, - понимает вредность лесного пути Миша и понимает на сей раз правильно…
Сашка – бегун, Миша – топтун. Сашка сутки может бежать, дыхания не собьет, Миша сутками идти размашисто, и оттого любому, кто с ним рядом, придется семенить трусцой.
))
