Оборонке требуется инвентаризация
(интервью с гендиректором НПО «Алмаз» И. Ашурбейли)
— Игорь Рауфович, что сегодня больше всего волнует представителей оборонной промышленности?
— Сегодня оборонно-промышленным комплексом государства занимаются множество министерств, ведомств и организаций — Минпромнауки, Минимущества, пять агентств, более того, сейчас начинают активно создаваться многочисленные холдинги и концерны. Словом, как будто недостатка в управляющих структурах нет. Они занимают огромное количество прекрасных зданий в центре Москвы, но, к сожалению, во всех этих зданиях нет одной маленькой комнатки, где находились бы элементарные для ОПК России вещи: лежало бы 1700 папок с данными по 1700 оборонных предприятий страны.
Почему я так говорю? Потому что сегодня государство толком не знает, что делается в оборонке. Оно не имеет копий нотариально заверенных официальных документов своих предприятий, не имеет постоянно обновляющегося перечня совладельцев этих предприятий, не знает, кто, собственно говоря, их акционеры.
Зачастую государство не знает партнеров, которые являются совместными владельцами государственной собственности. Я уже не говорю о таких простых вещах, как количество и степень износа станочного парка, оборудования и основных фондов, состав и средний возраст работников предприятий, сколько осталось на сегодня разработчиков вооружения и военной техники, сколько на предприятиях инженерно-технических работников и какова их квалификация, сколько сегодня в области оборонки патентов, авторских свидетельств, ноу-хау.
Государство сегодня не владеет информацией, сколько квадратных метров недвижимости у оборонных предприятий и сколько гектаров земли; оформлена ли эта земля и на сколько лет по каждому отдельному предприятию; сколько недвижимости в аренде, сколько используется под основную деятельность, сколько пустует и в каком она состоянии; если она сдается, то по каким ценам. В свою очередь, сравнительного анализа цен аренды в различных регионах страны тоже нет. Нет и точных данных по жилому фонду, в каком он состоянии, сколько семей проживает в домах, находящихся на балансе оборонных предприятий.
Вот все эти данные по большей части отсутствуют. Более того, не разобравшись с этим хозяйством, собственность начинает передаваться в новые интегрированные структуры. Причем передается она сегодня бесплатно, в надежде, что в дальнейшем с этим хозяйством кто-нибудь разберется. Может, и разберется, но в государственных ли интересах?
Нет точных данных у государства и по таким вопросам: каковы сегодня уставные капиталы и какова реальная оценка активов оборонных предприятий. Например, в мае мы на «Алмазе» провели инвентаризацию, так у нас уставной капитал увеличился в сто раз, то есть стал после собрания акционеров не 3,5 миллиона рублей, а 350 миллионов. У «Антея», для примера, уставной капитал так и остался на уровне 400 тысяч рублей. Государство, распоряжаясь пакетом принадлежащих ему акций, порой не знает стоимости того, чем оно распоряжается. Например, 61,5% акций «Алмаза» будут переданы в состав концерна ПВО. Цена по номиналу — 7 миллионов долларов. То есть, иными словами, государство отдает в концерн 7 миллионов как минимум. Хотя было бы логичнее, если бы эти акции не бесплатно передавались, а в форме выкупа. Иначе на выходе с созданием интегрированных структур в оборонке может получиться еще хуже, чем приватизация по Чубайсу. Тогда хоть что-то в бюджет поступало за продажу объектов госсобственности, а сегодня фактически программа реформирования ОПК предусматривает передел собственности в 1700 предприятиях оборонной промышленности, которая не предусматривает ни копейки поступлений в федеральный бюджет.
— Таким образом, инвентаризация в ОПК объективно необходима?
— Да, полная и глубокая инвентаризация оборонного комплекса сегодня более чем необходима, особенно это касается ФГУПов, поскольку в открытых акционерных обществах существует хоть какой-нибудь порядок, там есть совет директоров, больше степень прозрачности, а в унитарных предприятиях многое — тайна за семью печатями. Там, в частности, нет реестра дочерних предприятий, созданных при ФГУПах: сколько их создано, какова там доля участия самих предприятий, сколько сторонних инвесторов, кто эти инвесторы, как оценено имущество, сколько активов выведено. Без точного знания всех этих данных многие реформы ВПК представляются не более как примитивным переставлением кубиков-предприятий. За «кубиками» не всегда видно то многообразие действительности, о чем мы только что говорили. Любую работу по интеграции в ОПК, я считаю, надо начинать с наведения элементарного порядка.
— Без аналога Военно-промышленной комиссии при ЦК КПСС сегодня не обойтись?
— Сегодня стержень промышленности России — ее оборонно-промышленный комплекс. Говорить о выживании государства в нынешних геополитических реалиях — значит говорить о выживании ОПК, чтобы мы окончательно не превратились в сырьевую державу третьего мира. Чем выше уровень управления ОПК России, тем лучше. Верхняя точка вертикали управления ОПК должна быть на самом верху, на президентском уровне. Тем больше пользы будет для страны. А чтобы управлять, надо обладать информацией. Пока государство не обладает всей полнотой данных о состоянии ОПК.
— Как вы считаете, «пятиголовая» схема управления ОПК в виде существующих сегодня агентств эффективна?
— На самом деле за управление отвечает только директорский корпус ОПК. И в зависимости от того, кто на конкретном месте находится, так и идет управление. Сегодня первый и он же последний уровень управления в оборонно-промышленном комплексе России — директора предприятий. В зависимости от личных данных того или иного человека — его квалификации, честности, порядочности, принадлежности к тем или иным финансово-промышленным группировкам — и определяется эффективность управления. Уровень руководства, безусловно, нужно поднимать.
— Что вы можете сказать о реализации федеральной целевой программы «Реформирование и развитие оборонно-промышленной комплекса»?
— К сожалению, она уже сопровождается скандалами. По моему убеждению, сама идеология реформирования, заложенная в новую программу, никак не увязана с главными задачами ОПК. Бюджет Минобороны РФ и программа реформирования ОПК никак не связаны. Общее количество предприятий оборонного комплекса от того, что их произвольно распределили по вертикально интегрированным структурам, также не уменьшится, по крайней мере в течение ближайших лет.
Вместо этого может произойти даже их некоторое увеличение вследствие формирования надстроечных управляющих компаний. Не приведет реформирование и к изменению объемов и структуры экспорта вооружений. Тезис о повышении эффективности управления в вертикально интегрированных структурах настолько спорен, что серьезными специалистами даже не обсуждается.
— Много в последнее время говорится о так называемом едином заказчике. Что вы скажите по этому поводу?
— Отвечу так. Продолжение централизации служб заказов вооружения и обоснование военно-технической политики может привести к росту субъективизма и полному параличу системы, поскольку из нее устраняются виды Вооруженных сил и рода войск, являющиеся непосредственными потребителями вооружений и потому в максимальной мере осознающие потребности в их качественных характеристиках и количестве.
— Теперь о делах «Алмаза». После бума спроса на ЗРС семейства
С–300П в середине 1990-х годов наметился, если судить по официальной информации, спад продаж этой техники. Так ли это?
— Это не соответствует действительности. В целом экспортная программа «Алмаза» на эту пятилетку составляет около 5 миллиардов долл. Я так полагаю, что именно она явится основой экспортной программы нового концерна ПВО и будет не менее 50% продаж вооружения и военной техники концерна в целом.
Мы уже направили письмо председателю концерна, что готовы передать выполнение контрактов под эгиду концерна, однако для этого там должны быть работники, которые профессионально представляют себе наши особенности и способные компетентно управлять этими контрактами.
— Одним из главных экспортных партнеров «Алмаза» на сегодня является Китай?
— Да, в настоящее время в стадии заключения находится второй контракт с Китайской Народной Республикой. Помимо КНР в списке заявок на сегодня находится более десяти стран. Называть их я бы пока не стал, поскольку в настоящее время ведутся рабочие встречи и консультации. Получены официальные заявки, вручены проекты контрактов.
— На роль лидера в новом концерне претендовали «Оборонительные системы». Вошли они в каком-нибудь качестве в состав концерна?
— Нет, не вошли. Но подробнее о них я говорить бы не хотел. Сейчас у них и без того сложное положение.
— Недавно состоялось собрание акционеров концерна ПВО. Ознаменовалось ли оно какими бы то ни было судьбоносными решениями?
— Нет. Это было плановое собрание, заранее включенное в планы работ. Все вопросы повестки дня на нем решились достаточно быстро.
— Включен ли в совет директоров концерна ПВО начальник вооружения ВС РФ генерал-полковник ПВО Алексей Московский?
— Данный вопрос так и не рассматривался. Алексей Московский является членом совета директоров «Алмаза». От Военно-воздушных сил в совет директоров концерна ПВО вошел заместитель главнокомандующего ВВС генерал Анатолий Ноговицын.
— Есть мнение, что ваш напарник «Антей» пытается захватить контроль над отраслью в полном объеме?
— Подобные опасения у нас действительно существуют. Во всяком случае, некоторые действия «Антея» дают нам основания так предполагать. Однако, по сути, концерн ПВО создан на базе «Алмаза» и «Антея», а в совете директоров нет ни одного представителя «Алмаза». Да и в правлении тоже ни одного нашего представителя. При объединении. естественно, договаривались не так. Пока что рассчитываем на то, что ранее достигнутые договоренности будут соблюдаться.
(Независимое военное обозрение (Москва), 19–25.07.02 г.)
http://www.mfit.ru/defensive/obzor/ob19-07-02-3.html
Матадор теперь можешь давать своё мнение, что сделал Пу для того, чтобы развалить армию.
