Л.Р. Прозоров
Гл.2 ОБЫЧАИ РУСОВ.
Видимо, следует сразу заметить, что Святослав не был исключением среди русов. Лев Диакон прямо говорит, что обликом князь «ничем не отличался» от своих приближённых. Как намёк на отличие можно вспомнить лишь одинокий «клок волос - знак знатности рода». Следовательно, прочие русы были безбороды и наголо обриты.
Арабские авторы, описывая русов, редко говорят об их причёске. Этому есть два объяснения: во-первых, снимать головной убор вне дома противоречило обычаям русов. Выражение «опростоволоситься» по сей день сохранило неодобрительный смысл. Русские князья XI в. даже в церкви (!) стояли с покрытыми головами(9). Во-вторых, бритоголовым мусульманам бритые головы русов могли показаться чем-то обыденным, само собой разумеющимся и недостойным упоминания. Впрочем. Ибн-Хаукаль положительно сообщает о бритье голов у русов(10). У него же, Идриси и Димешки узнаём, что часть русов бреет бороды, другие же отпускают их, завивая «наподобие гривы», или красят шафраном(11). Следует обратить внимание, что бородачи в сообщениях арабских авторов неизменно следуют после бреющихся: возможно, потому, что последние составляли большинство среди русов.
Франкский хронист Адемар Шабанский пишет о русах рубежа X-XI вв.: “… пришёл в Россию некоторый греческий епископ… и заставил их принять обычай греческий относительно рощения бороды и всего прочего»(12). Из этого ясно видно, что «ращение бороды» для русов Х в. было «обычай греческий», пришедший вместе с христианством. До того русы, очевидно, брились.
Сохранились прижизненные изображения русских князей X-XI в.- на монетах Владимира I - сына Святослава - и его внука. Святополка I(13). В Новгороде найдена печать Ярослава Мудрого с портретным изображением князя(14). Сохранился барельеф, где, по предположениям учёных, изображён в виде своего небесного патрона, св. Дмитрия Солунского, Изяслав Ярославич(15). Его брат Святослав запечатлён на миниатюре носящего его имя изборника(16).
На монетах невозможно разглядеть причёску, очевидно одно - это не длинные волосы (что изобразить их было в силах чеканщиков, становится ясно, стоит перевернуть златник Владимира, на реверсе которого изображён Христос с длинными волосами и бородой). Волосы не выбиваются из-под короны или шапки. Бороды также нет, видно лишь длинные усы, обрамляющие голый круглый подбородок.
Впечатляет внешность Ярослава Владимировича. На печати мы видим облик, сильно отличающийся от реконструкции Герасимова - перед нами типичный европейский рыцарь X-XI вв., в коническом шлеме с наносьем, из-под которого торчат в стороны длинные усы. Бороды нет, волосы не видны из-под шлема.
На киевском барельефе мы видим причёску византийского образца - расчёсанные на пробор волосы с локонами на уровне ушей. Принадлежит ли эта причёска реальному князю или иконописному канону св. Димитрия, совершенно неясно. Одно можно смело признать портретной чертой Изяслава - выбритый подбородок и загнутые книзу усы. Византийцы той эпохи бород не брили!
Наконец, в Изборнике Святослава видим: волосы ни у князя, ни у его пяти сыновей не видны из-под шапок, открывающих уши. Лица княжичей голые. Подбородок князя покрыт щетиной (но не бородой!). Под носом - небольшие, густые, загибающиеся книзу усы.
К изображениям стоит добавить описание. В «Сказании о Борисе и Глебе», составленном, как предполагают, в XI веке, можно прочесть описание старшего из братьев-мучеников: «Телом был красив, высок, лицом кругл, плечи широкие, тонок в талии, глазами добр, весел лицом, возрастом мал и ус молодой еще был»(17). В этом описании, вероятнее всего, восходящем к воспоминаниям очевидца, описаны усы князя, но ни слова про бороду, ни про волосы, в отличие от позднейших икон, написанных уже под влиянием византийских мод и иконописных канонов.
Итак, по обозрению имеющегося у нас материала можно уверенно сказать: облик князя Святослава Игоревича отнюдь не был его личной причудой. Русы IX-XI вв. брили бороды, а до XI в. - и головы. Впоследствии, возможно, волосы коротко подстригали.
Поскольку норманнисты утверждали и утверждают, что русы - это скандинавы, следующим этапом нашего исследования должно стать изучение скандинавских обычаев в области причёски, а так же того, что скандинавская традиция говорит о бритье головы и бороды.
Гл.3 ОБЫЧАИ СКАНДИНАВОВ.
Вот что пишет справедливо признаваемый ведущим «антинорманнистом» XIX в. С. Гедеонов в своём капитальном труде «Варяги и Русь»:
«Длинные волосы были (у германцев и скандинавов - Л. П.) отличительным знаком свободного мужа, бритая голова - клеймом раба. Германские язычники клялись волосами и бородою (Водановой). Скандинавский Один прозывался длиннобородым, Тор - краснобородым. Обритие бороды почиталось у германцев высшим бесчестьем»(18).
Но Гедеонов - «антинорманист». Быть может, он заблуждается или намеренно искажает факты?
Как уже отмечалось, люди традиционных культур внешностью старались подражать своим Богам. Те же «эллины» времён Юстиниана отпускали бороды не ради того, чтобы отличаться от христиан (что было и не безопасно), они подражали Зевсу-Юпитеру, Серапису и т. п.
Один, действительно, среди своих прозвищ и имён носил и имя Харбард - «Длинная (или Седая) борода». Этим именем, среди прочих, он называет себя в эддической «Песни о Гримнире», под ним выступает в особой одноименной песне Старшей Эдды(19). Гутторм Синдри в драпе в честь Хакона Доброго называет щит «кровом Харбарда»(20). Имеются изображения Одина с длинными волосами и бородой(21).
Сохранились также и изображения Тора с бородой(22). В саге об Эйрике Рыжем Торхалль Охотник говорит так:
- Ну что, разве Рыжебородый не оказался сильнее вашего Христа?
- имея в виду именно Тора(23).
Третий по могуществу из скандинавских Богов, Фрейр, мало отразился в Эддической поэзии и в его прозвищах отсутствуют упоминания о бороде, но идолы этого Бога снабжены длинной острой бородкой(24).
Верующие не отстали от своих Богов. Случаев, когда упоминается борода, в сагах просто не перечесть. Чего стоят одни прозвища: Бьёрн Синезубобородый, Бродди бородач, Бьяльви Бородач, Гнуп Борода, Грим Мохнатые щёки, Сигтрюгг Шёлковая борода, Торвальд Кучерявая Борода, Торвальд Синяя Борода, Торгейр Борода По Пояс, Торд Борода, Торольв Борода(25), Николас Борода, Свейн Вилобородый, Торир Борода, Торир Деревянная Борода, Торольв Вшивая Борода, Харальд Золотая Борода, Харальд Рыжебородый(26).
Часты также прозвища, отмечающие цвет волос (Рыжий, Белый, Чёрный, Золотой), их красоту (Прекрасноволосый), или печальные последствия плохого ухода за ними (Харальд Косматый, Кальв Перхоть). У идеального героя скандинавского эпоса, Сигурда-Зигфрида, «волосы… были темно-русые и красивые на вид и ниспадали длинными волнами. Борода - густая, короткая, того же цвета»(27). Один из йомсвикингов, приговорённый к казни, просит кого-нибудь подержать его волосы, чтоб их не коснулся топор, и не обрызгала кровь(28). И окружающие воспринимают это как должное! Русская поговорка «Снявши голову, по волосам не плачут», вряд ли была бы понята тут. Зато комплекс поговорок, отмеченных Далем в его собрании пометкой (раск.) - раскольничьи - «Режь наши головы, не трожь наши бороды», «без бороды и в рай не пустят», «Образ Божий в бороде, а подобие в усах»(29) - норманны, судя по всему, поняли бы прекрасно, разве что под Богом разумея не православного Спаса, а Одина.
Следует специально подчеркнуть, что приведённые поговорки - раскольничьи, старообрядческие, т. е., во-первых, сравнительно поздние, во-вторых, не отражающие мнения и обычаев всей массы восточного славянства, в-третьих, опять-таки обусловленные религией, причём религией чужой, привнесённой.
Как относились скандинавы к людям без волос и бороды? Прядь об Аудуне с Западных Фиордов, описывая заглавного героя, возвращающегося из паломничества в Рим, перечисляет признаки его бедственного положения: «Напала на него ужасная хворь. Отощал он страшно. Вышли все деньги… Стал он побираться и просить на пропитание». Хуже для гордого норманна уже, кажется, не выдумаешь, но сказитель завершает описание штрихом, долженствующим подчеркнуть всю бездну падения Аудуна: «Голова у него бритая и вид довольно жалкий»(30). Примечательно, что Аудун в таком виде «не смеет показаться на глаза конунгу». Время действия - XI в.
В саге о сожжении Ньяля и его сыновей с глубоким сожалением, как о прискорбном физическом недостатке достойного и почтенного человека, заглавного героя, отмечается: «но у него не было бороды»(31). Ненавидящая Ньяля Халльгерд - только она и никто другой - называет его безбородым: «Вы с Ньялем друг другу подходите - у тебя все ногти вросли, а он - безбородый», «кто же нам отомстит? Не безбородый ли?”, «Почему он не навозит навозу на свой подбородок, чтобы быть КАК ВСЕ МУЖЧИНЫ (выделено мною - Л. П.)?”,«Мы зовём его безбородым, а его сыновей - навознобородыми»(32). На эти оскорбления сыновья Ньяля отвечают убийством родича Халльгерд. Действие саги происходит во второй половине X в.
Итак, бритая голова было признаком полного падения и обнищания, унизительным и постыдным, «безбородый» - смертельным оскорблением наряду с «навознобородый» для скандинавов X-XI вв.
Сразу следует заметить, что сведений об обычаях в области причёски у шведов, с которыми обычно отождествляют русов норманнисты, у нас далеко не так много. Разве что изображения на вывезенных из Сигтуны Корсунских вратах новгородского Софийского собора, где мы видим либо бородачей с прикрывающими уши волосами, либо гололицых юношей с волосами, убранными в косы, либо, наконец, чисто выбритых клириков католической церкви(33). Также в одной из шведских баллад герой побеждает противника, схватив его за бороду(34).
Кроме того, в Швеции почитали Одина, Тора и Фрейра как верховных Богов(35), а следовательно, и подражали их облику. Во-вторых, культ волос был не только общескандинавским, но даже и общегерманским. Ещё у Светония Калигула, рядя галлов - рабов в германцев для инсценировки триумфа над последними, приказывает им ОТПУСТИТЬ ДЛИННЫЕ ВОЛОСЫ(36), притом, что стандартным эпитетом Галлии в римской литературе было comata - косматая(37). Вандалами правил королевский род Хаздингов - буквально «Женсковолосых», «Длинноволосых»(38). У франков в VI в. длинные волосы - признак королевского достоинства, их остригают в знак унижения и отречения от престола (Григорий Турский)(39). В средневековой «Песни о Роланде» постоянно упоминается выпущенная поверх доспехов борода и седые кудри императора Карла, его «полк бородачей», в «Нимской телеге» вассал Карла, Гильом, убивает схватившего его за бороду мавра(40). Павел Диакон упоминает длинные бороды лангобардов, от которых, собственно, и происходит название племени(41). Сохранилась статуя шваба языческих времён с длинной бородой и девятью косами(42). В «Песни о Нибелунгах» Зигфрид побеждает противника, схватив за бороду(43). В германской средневековой «Песни о Гудруне» говорится: «Престарелые витязи Вате и Фруте являлись ко двору с длинными седыми локонами, перевитыми золотом, и все находили, что они поистине смотрелись заслуженными доблестными рыцарями (!)”. Тот же Вате далее появляется «с длинной окладистой бородой». Отец заглавного героя «Сказания о Вольфдитрихе», король Гугдитрих, обладал «длинными вьющимися белокурыми волосами, падавшими ему на плечи и доходившими до пояса». Воспитателю Вольфдитриха, герцогу Берхтунгу, враги сулят «по волоску выдрать всю бороду»(44) и т. д. Примечательно, что один из величайших представителей германского племени вошёл в мировую историю под прозвищем Барбароссы. Вряд ли возможно, чтобы обычаи шведов были бы исключением из общегерманского правила - во всяком случае, никаких указаний на это не сохранилось.
Итак, в скандинавской и шире - в скандогерманской традиции длинные ухоженные волосы и внушительная борода составляли необходимую принадлежность свободного и, особенно, знатного человека. Не только обритие бороды, но даже прикосновение к ней было смертельным оскорблением. Бритая голова была знаком крайнего убожества и позора. Слово «безбородый» - поводом для кровной мести.
Очевидно, что обычаи русов не только не совпадали со скандинавскими - непосредственно вытекавшими из этнического культа - но и прямо противоречили им.
Гл.4 ОБЫЧАИ ТЮРОК.
Обычно, комментируя внешность Святослава, исследователи предполагают «связь с обычаями степняков» (Сюзюмов, Иванов), «тюркскую причёску» (Петрухин), «облик не южнорусский, но печенежский» (Членов)(45).
Если бы это было так, то выглядело бы весьма странно. Мы установили, что облик Святослава был не исключением, а правилом среди русов и говорить надо не о единичном случае подражания чужому обычаю, а о всенародном перенимании его. Контакты же тюрок и скандинавов (которыми норманнисты считают русов) не были ни долгими, ни плотными в середине X в. Никаких условий для перенимания у совершенно чуждого народа обычая, к тому же позорного с точки зрения скандинавов, мы не видим.
Однако каким же был внешний облик восточноевропейских тюрок первого тысячелетия новой эры? Какую, конкретнее, причёску они носили? Это, как правило, коса - одна (на половецких идолах(46), на ободе хазарского жертвенного ковша(47), в византийских описаниях авар(48)), или несколько (лука хазарского седла(49)). Сам Петрухин пишет: «Косы - этнический признак средневековых тюрок. Особая же причёска - распущенные волосы - призвана подчеркнуть исключительность статуса правителя»(50). О какой «тюркской причёске» Святослава может, в свете этого, идти речь? Что до лиц половецких и хазарских идолов - они или полностью безволосы или снабжены, наряду с усами, и бородкой.
Но, может быть, это действительно специфически печенежский облик? О причёске печенегов - буде она действительно отличалась от общетюркской - у нас нет никаких данных, но как выглядело лицо печенега, известно: Абу-Дулеф в X в. говорит о длинных бородах и усах печенегов(51). Эпос родственных печенегам огузов, «Китаби дадам Коркут» заглавный герой которого почти тёзка Куркутэ-Кури, убийцы Святослава, часто упоминает длинные бороды героев: «Тебе не понравится седина моей бородищи? Души многих белобородых и чёрнобородых джигитов я забирал!”, «Твой белобородый отец», «За бороду Бейрека схватился»(52) и т. д.
Единственный источник, из которого можно было бы сделать вывод о подобии облика Святослава у тюрок, это цитата из Прокопия Кесарийского о внешности приверженцев одной из «цирковых партий» Константинополя. Эта внешность определялась как «подражание массагетам или гуннам» и заключалась в ношении особой одежды и причёски: оголённые щёки и подбородок, подстриженная кругом голова с пучком волос на затылке(53).
Кажется, почти полное соответствие внешности Святослава налицо. Однако, существуют два важных «но»: во-первых, слишком большой временной разрыв между этим свидетельством и «Историей» Льва Диакона, практически такой же отделяет Святослава от первых запорожцев, прямую преемственность с которыми исследователи обычно отрицают. Во-вторых, неясно, какой именно народ следует здесь понимать под «массагетами или гуннами»? Интересно, что у самого Прокопия это парное упоминание встречается ещё раз в описании славян и антов: эти народы ведут «массагетский образ жизни» и имеют «гуннские нравы»(54). Обычно эти слова считаются книжной, ничего не значащей риторикой. Однако в свете вышеприведённых данных, можно предположить, что это - указание на конкретные черты облика славян. Примечательно, что подражавшая «гуннам и массагетам» партия именовалась венетами, что полностью созвучно названию славян «венеты»(55). Возможно, созвучие и стало причиной столь необычного выбора примера для подражания.
В целом, рассмотрев обычаи средневековых тюрок, смело можно заключить: причёска Святослава и русов IX-XI вв. вообще не могла быть тюркским заимствованием хотя бы потому, что тюрки такой причёски не носили! Зато есть указания на то, что подобный облик могли иметь славяне VI в. Посмотрим, насколько распространено было у славян в целом бритьё бород и голов.
Гл.5 ОБЫЧАИ СЛАВЯН.
У русского читателя в массе сложился образ древнего славянина с волосами едва ли не до плеч, перехваченными выше бровей тесёмкой, с бородой лопатой и т. д. В ряде исторических романов - Б. Васильев «Вещий Олег», Ю. Никитин «Ингвар и Ольха» - бородатые славяне противопоставлены безбородым бритоголовым русам. Те же стереотипы подвигли Герасимова на придание реконструированному облику Ярослава Мудрого бородки «а ля Иван Грозный». Как мы помним, это оказалось ошибкой. Здесь видно, как стереотипы вненаучного происхождения влияют на вполне солидных учёных.
И снова начнём с облика Богов. Славянская языческая иконография (или правильнее будет сказать - идолография?) практически не знает длиннобородых Богов и совсем не знает длинноволосых. Чрезвычайно распространены идолы с усами, но без бород. Собственно русы IX-X вв. поклонялись не Седобородому Одину или Рыжебородому Тору, а Перуну, у которого «ус злат»(56) На миниатюрах Радзивилловской летописи усов не видно, как, впрочем, и бороды. Зато отчётливо виден чуб-оселедец, совсем по-запорожски спускающийся к левому уху(57). Любопытную аналогию летописному Перуну составляет снабжённый серебряными усами Черноглав с Рюгена(58). Основной кумир этого острова, Святовит, имел «волосы и бороду, острижены кратко» (в других переводах - «обриты»(59)) в соответствии «с обыкновением руян»(60).
Фигурки антских времён из знаменитого Мартыновского клада изображают мужчин с коротко остриженными волосами, усатых и безбородых(61). Что до Руси, то «представление о том, что все мужчины в допетровское время носили бороды, кажется преувеличенным. До XVI в. ношение бороды… не было обязательным даже для духовенства. На древних книжных иллюстрациях часты изображения безбородых мужчин (в частности, новгородский бирич - лицо должностное - также без бороды)»(62). На барельефах белокаменного георгиевского собора в Юрьеве-Польском изображены княжеские дружинники с подстриженными или обритыми волосами и безбородые(63).
В русских былинах есть любопытный эпизод, как бы зеркальное отражение истории Аудуна из Западных Фиордов. Добрыня Никитич после долгих скитаний возвращается в материнский дом, где его уже считают мертвым. Когда он называет себя, то слышит в ответ:
У молодого Добрыни Никитича были кудри желтые:
В три-ряд вились вкруг верховища (макушки? - Л. П.)
А у тебя, голь кабацкая, до плеч висят!(64)
Т. о., именно длинные волосы были у русов признаком маргинала, бродяги. Воинская знать носила волосы, остриженные «под горшок» («в три ряда» вокруг макушки). Запустившего себя, позволившего волосам отрасти Добрыню в буквальном смысле родная мать не узнала!
Неизвестно ни одного русского эпического или исторического персонажа, в прозвище которого отразились бы борода и её свойства (ср. прозвища викингов), зато: Василий Ус, Усыня-богатырь из сказок, Белоус, Сивоус(65) и т. д. Собственно к русам относится имя-прозвище Синеус(66), не выводимое из скандинавского именослова, а нелепая попытка «перевести» его, как «Син хауз» (свой дом) встретила отпор со стороны самих норманистов(67). Зато если просто, не мудрствуя, прочесть его как славянское прозвище, получится достойный «ответ» Торвальду Синей Бороде исландских саг.
Ещё Гедеонов, не ссылаясь на Адемара Шабаннскаго, утверждал, что ношение бороды и длинных волос приобрело сколь-нибудь массовый характер у восточных славян лишь после крещения(68), да и то, как мы видели, далеко не сразу. Московские бояре брили головы(69), а иногда и бороды, что можно заметить на западных гравюрах, изображавших московских послов. Стоглавый собор, запрещая бритьё бород и голов, как признак «ереси», тем самым свидетельствует о распространённости этого обычая(70). Но и после этого многие русские брили бороды, как, например, Борис Годунов - современные изображения снова рисуют нам далёкий от хрестоматийного шаляпинского бородача образ. Особый интерес представляет грамота царя Алексея Михайловича, где бритьё бороды ставится в один ряд с такими действиями, как кликание Коляды, Усеня и Плуга, распевание «бесовских» песен, скоморошество, печение обрядовых хлебцев в виде птиц и зверей и т. п. пережитками языческого прошлого(71).
Иловайский со ссылкой на перечень болгарских князей и Лиутпранда отмечает обычай брить головы у болгар(72). Тюркским влиянием это, как мы видели, объясняться не может. На миниатюре Ватиканского менология изображён болгарин с обритой бородой и головою(73).
.