Аппендицит в Антарктиде
В 1960 году 27-летний доктор Леонид Рогозов, в составе группы исследователей отправился на пароходе к берегам Антарктиды, где полярникам требовалось провести подготовку в закладке базы «Новолазаревская». К февралю 1961 года база была готова. А в конце апреля доктор Рогозов почувствовал резкое ухудшение своего самочувствия. К собственному ужасу, врач диагностировал у себя острый аппендицит. Вначале Рогозов провел курс антибиотикотерапии, тем не менее, его состояние прогрессирующе ухудшалось. Оставался один выход – операция. Доктор подготовил трех ассистентов, не имевших никакого медицинского образования. Помощниками хирурга стали: метеоролог Александр Артемьев, механик Зиновий Теплинский и начальник станции Владислав Гербович. На первого возлагались функции медбрата, задачей механика было правильно направлять свет во время операции, что касается начальника станции, то он следил за тем, чтобы доктор или кто-либо из присутствующих не потерял сознание.
Хирург не стал надевать перчатки, поскольку осознавал, самое главное – нащупать червеобразный отросток, а дальше, как говорится, дело техники. (Найти воспаленный отросток, кстати, задача не из простых – любому врачу известно, что аппендикс может иметь не менее двух десятков вариантов расположения в брюшной полости.) Было выполнено необходимое обезболивание. Рогозов начал операцию – скальпель впился в тело. Доктор, как потом вспоминали присутствовавшие во время аппендэктомии товарищи, оперируя себя, проявлял невероятную хладнокровность и был крайне сосредоточен. По его лицу струился пот, механик Теплинсий часто обтирал ему лоб. Врач несколько раз от боли едва ли не терял сознание, но операцию завершил успешно. Насколько обескровленным и уставшим выглядел Рогозов по окончании операции, наверное, было бы излишне говорить.
По всей вероятности, как отметил сам хирург, в его случае имел место так называемый гангренозный аппендицит. Иными словами, без операции, доктора Рогозова вряд ли ожидало что-то хорошее.
Леонид Рогозов так описывал в дневнике свои переживания: «Я не позволял себе думать ни о чем, кроме дела... В случае, если бы я потерял сознание, Саша Артемьев сделал бы мне инъекцию – я дал ему шприц и показал, как это делается... Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган. Но затем я взял иглу с новокаином и сделал себе первую инъекцию. Каким-то образом я автоматически переключился в режим оперирования, и с этого момента я не замечал ничего иного».
Добраться до аппендикса было непросто, даже с помощью зеркала. Делать это приходилось в основном на ощупь. «Внезапно в моей голове вспыхнуло: я наношу себе все больше ран и не замечаю их... Я становился слабее и слабее, мое сердце начало сбоить. Каждые четыре-пять минут я останавливался отдохнуть на 20-25 секунд. Наконец, вот он, проклятый аппендикс!.. На самой тяжелой стадии удаления аппендикса я пал духом: мое сердце замерло и заметно сбавило ход, а руки стали как резина. Что ж, подумал я, это кончится плохо. А ведь все, что оставалось, – это собственно удалить аппендикс! Но затем я осознал, что вообще-то я уже спасен!»
На следующее утро температура тела поднялась до 38 градусов. Однако под действием антибиотиков, через четыре дня после операции, бесстрашный хирург начал выздоравливать.
Всю свою дальнейшую жизнь смелый доктор посвятил медицине: активно работал и преподавал в мединституте. А вот в Антарктиде он никогда больше не бывал.
Я только сам себе фурункулы скальпелем вскрывал- боли никакой, наверное дело в настрое и установках.
