14 марта. 2017 год. Вечер.
У меня появилась новая традиция. Днём я строю планы на дальнейшее выживание, готовлю поесть, проверяю вентшахты на целостность (вдруг до меня попытаются добраться через них?), а вечером сажусь за дневник.
Итак, 8-го февраля я совершил свою первую вылазку из убежища. В охотничьем магазине я раздобыл патроны к пистолету, несколько дополнительных обойм, чтобы не тратить время на перезарядку, бинокль и кое-какую амуницию. Оружия в магазине не нашлось, кто-то ограбил лавочку раньше меня, а значит, в городе могут быть и другие вооружённые выжившие, рассудил тогда я и оказался прав.
С первыми выжившими я столкнулся 10-го февраля. Точнее, я их увидел. Отряд из четырёх человек. В брониках, с автоматами, двое тащили автоприцеп с едой и барахлом, ещё двое охраняли конвой. Я не решился выйти к ним из укрытия, а через несколько секунд появились пациенты. Шесть серых теней возникли словно из неоткуда. Выжившие открыли огонь и двоих пациентов уложили сразу, однако, четыре оставшихся твари успели разорвать одного из людей.
Втроём выжившие сумели застрелить ещё двух тварей, но одна из них успела задеть когтями по лицу одного из людей. Две оставшиеся твари отступили, а люди, вместо того, чтобы оказать помощь раненному – добили его, забрали снаряжение и скрылись с прицепом в ближайшем переулке. Мне не хотелось связываться с ними.
12-го февраля я решил добраться до ближайшей поликлиники, нужны были нормальные бинты и лекарства, а не тот хлам, что я прихватил из домашней аптечки. Во время прошлой вылазки я оцарапал левую руку о ржавый гвоздь, рана плохо зарастала, начала гноиться и ныть.
В тот день я впервые убил пациента. Он нашёл меня в больнице. Почему эта тварь шастала одна? Не знаю. Возможно, мне просто очень повезло. Передвигался я только с готовым к стрельбе пистолетом в руках, прислушиваясь к каждому шороху и постоянно оглядываясь по сторонам. Это меня и спасло. Первая пуля прошла мимо пациента, а вот две следующих вонзились в его уродливую голову.
Я не впал в панику, а тут же начал искать укрытие, на выстрел могли прибежать другие твари. Подвал оказался заперт изнутри. Я постучал. Потом ещё раз. Я чувствовал, что там есть выжившие. Так я встретил её, Алису, медсестру, рассказавшую всю правду про Эпидемию.
###
15 марта. 2017 год. Вечер.
«Рассказ Алисы».
Она сообщила мне, что свиной грипп был всего лишь отвлекающим манёвром. Предлогом для похищения людей и испытания на них нового вируса. Испытания проводили прямо в больницах. Москва, Новосибирск, Санкт-Петербург, Благовещенск, Владивосток и многие другие крупные города… Эксперимент начали по всей стране, практически одновременно, по приказу руководства сверху.
Они хотели создать новую армию. Непобедимую. Не требующую оружия и техники. Из суперсолдат, превосходящих возможности обычного человека. И они её получили. Только вот эта армия оказалась слишком способной, хитрой, непослушной. И в первую очередь армия тварей устранила своих изобретателей.
Алиса рассказала, что эксперимент пошёл не так ещё в первые дни. После укола пациенту требовалось пять дней на полное превращение, однако, один из подопытных после превращения укусил зазевавшегося лаборанта. Парню обработали место укуса, перевязали руку и посадили в соседнем кабинете. А когда закончили эксперименты с уколотым пациентом – обнаружили, что лаборант уже почти закончил превращение. То есть, укушенные враги превращались в таких же тварей за считанные минуты.
Это не планировалось разработавшими вирус учёными-генетиками, монстры должны были обладать силой, скоростью и тягой к человеческой крови, быть этакими вампирами, но не заражающими укушенных. Когда обнаружилось, что монстры могут укусом превращать в себе подобных, учёные хотели остановить эксперимент, однако сверху был дан приказ продолжать. Судя по всему, страна готовилась ввязаться в какой-то крупный конфликт и им срочно требовались новые, модифицированные на генном уровне солдаты.
Окончательно эксперимент вышел из-под контроля 30 января, когда первые пациенты вырвались из Боткинской больницы. Буквально тут же стали поступать сообщения о том, что в других городах эти твари тоже начали прорыв. Почти сразу они стали делиться на отряды и распространять Эпидемию по другим городам и странам. Возможно, они получили коллективную команду. Но от кого?
Алиса предполагала, что в Москве эксперимент начали чуть раньше и создали там самого первого пациента, сумевшего развить в себе лидера и способности передавать своим собратьям приказы на расстоянии.
Она не сомневалась, что у них есть лидер. Слишком уж слаженно они действовали, слишком продуманно, захватывая в первую очередь стратегические объекты. Их кто-то контролировал. Но вот кто?
Логичнее было предположить, что военные и учёные заранее придумали способ управления этими тварями, какой-нибудь шлем, передающий сигнал через спутники и антенны монстров. Не знаю. Я был далёк от этого всего и мог только гадать, поэтому свои мысли я оставил при себе, не рассказав Алисе.
За рассказом она помогла мне сделать перевязку руки, благо медикаментов у неё хватало. Я предложил Алисе перебираться ко мне в убежище. Она согласилась, быстро собрала вещи, но…
Они встретили нас у самой школы. Семь тварей. Они знали, что мы придём. Точно знали. Я уверен.
Тогда я растратил почти половину своих боеприпасов, но Алису сберечь не смог. Я ещё долго слышал, как эти твари скреблись в тяжёлую стальную гермодверь моего убежища. В ту ночь я смог уснуть лишь под утро, от усталости. Так что 12 февраля стало для меня траурным днём. Точнее, станет, если я доживу до этой даты в следующем году.
###
16 марта. 2017 год. Вечер.
Я снова сел за дневник.
Сегодня памятная дата, месяц назад 16-го февраля я совершил свой самый удачный выход. Тогда я раздобыл ещё патронов к своему ТТ, и пистолет-пулемёт «Бизон». Ко второму, правда, припасов нашлось не так много, как хотелось бы. Несколько мощных фонарей, разгрузочный бронежилет, удобные берцы, небольшую переносную рацию-станцию. А ещё, я нашёл баллоны с газом для портативной печи и очень много консервов. В общем, у меня была еда и необходимая для выживания экипировка.
В тот день я долго пытался найти кого-нибудь в эфире, отправляя позывные, но никто так и не откликнулся. Было приятно чувствовать себя этаким сталкером, но вот одиночество постепенно начинало сводить с ума.
Я боюсь, что кроме меня больше никого не осталось. Пациенты в последнее время ведут себя слишком разумно. Во время последней вылазки я видел нескольких тварей с оружием. Они водили стволами по сторонам, они знали, что это такое, и как этим пользоваться. Они учатся, я уверен.
Эфир по-прежнему пуст. Никто не откликается на мои сигналы, поэтому я просто пустил сигнал SOS со своими координатами на повтор, возможно, кто-нибудь услышит.
###
19 марта. 2017год. Вечер.
Сегодня я пытался совершить вылазку, но они ждали меня. Едва я вышел наружу – рядом с моей головой вонзилась пуля. Всего пара сантиметров и я был бы мёртв. Они стреляли прицельно, ждали, когда я выйду. Возможно, я последний выживший в этом городе. Нужно искать дополнительные выходы, иначе мне конец.
Проверю вентиляционные коллекторы.
Продолжение следует.