KOHTAKT
Выживальщик
Ну собственно о Романковке только с 67-й страницы текста.
Не понял, какое отношение к их выживанию экскурс в старообрядчество всех предыдущих страниц.
Судя по всему, народ просто конкретно впахивал. Почему и выжил.
Форум выживальщиков
Зарегистрируйте бесплатную учетную запись сегодня, чтобы стать участником нашего сообщества! После входа в систему вы сможете участвовать на этом сайте, добавляя свои собственные темы и сообщения, а также общаться с другими участниками.
-
Для мобилизованных! Читать!
Реальные случаи выживания.
- Автор темы Артемиус
- Дата начала
Ну собственно о Романковке только с 67-й страницы текста.
Не понял, какое отношение к их выживанию экскурс в старообрядчество всех предыдущих страниц.
Судя по всему, народ просто конкретно впахивал. Почему и выжил.
Desmaster
Выживальщик
Семья во Вьетнаме более 40 лет скрывалась в джунглях от бомбёжек США
Отец с сыном, потерявшие во время Вьетнамской войны почти всех близких, прятались от американских бомбёжек в лесах провинции Куангнгай более 40 лет, пока старшему из них не потребовалась медицинская помощь. Как сообщают местные СМИ, сейчас они поселились в одной из деревень и проходят период адаптации к современной жизни, от которой полностью отвыкли в условиях дикой природы.
Ван Тхань рассказал, как в 1972 году вместе с малолетним сыном Хо Ван Лангом он попал под страшную бомбежку ВВС США. Их деревня была полностью уничтожена, а почти все родные погибли. Тогда мужчина принял решение держаться подальше от населённых пунктов, которые часто становились мишенью для американской авиации, и бежал вместе с сыном в лес.
Вплоть до недавнего времени он был уверен, что война всё ещё продолжается. «Даже когда люди появлялись поблизости, мы старались их избегать и уходили подальше в чащу», — сказал Хо Ван Тхань.
Как сообщают СМИ, отшельники смогли на удивление хорошо приспособиться к жизни в джунглях. Они собирали травы, коренья, фрукты, а также питались мясом обезьян, крыс, змей, лягушек, летучих мышей и рыб, которых очень ловко научились ловить.
При этом младший, которому уже перевалило за 40, до сих пор не знает о существовании электричества и календаря. Однако сейчас он обрабатывает небольшой участок земли и даже заявил о намерении жениться.
Отец с сыном, потерявшие во время Вьетнамской войны почти всех близких, прятались от американских бомбёжек в лесах провинции Куангнгай более 40 лет, пока старшему из них не потребовалась медицинская помощь. Как сообщают местные СМИ, сейчас они поселились в одной из деревень и проходят период адаптации к современной жизни, от которой полностью отвыкли в условиях дикой природы.
Ван Тхань рассказал, как в 1972 году вместе с малолетним сыном Хо Ван Лангом он попал под страшную бомбежку ВВС США. Их деревня была полностью уничтожена, а почти все родные погибли. Тогда мужчина принял решение держаться подальше от населённых пунктов, которые часто становились мишенью для американской авиации, и бежал вместе с сыном в лес.
Вплоть до недавнего времени он был уверен, что война всё ещё продолжается. «Даже когда люди появлялись поблизости, мы старались их избегать и уходили подальше в чащу», — сказал Хо Ван Тхань.
Как сообщают СМИ, отшельники смогли на удивление хорошо приспособиться к жизни в джунглях. Они собирали травы, коренья, фрукты, а также питались мясом обезьян, крыс, змей, лягушек, летучих мышей и рыб, которых очень ловко научились ловить.
При этом младший, которому уже перевалило за 40, до сих пор не знает о существовании электричества и календаря. Однако сейчас он обрабатывает небольшой участок земли и даже заявил о намерении жениться.
KOHTAKT
Выживальщик
Desmaster
Выживальщик
УРАЛЬСКАЯ РОБИНЗОНАДА...
Жительница Челябинской области заблудилась в лесу и нашлась лишь через месяц: ее засасывало в болото, питалась, чем бог послал, ночевала на заброшенной охотничьей заимке.
Екатерина Смердова считает, что ее спасло чудо.
Женщина рассказала о том, что происходило с ней за 28 дней в безлюдных местах.
Жительница Челябинской области заблудилась в лесу и нашлась лишь через месяц: ее засасывало в болото, питалась, чем бог послал, ночевала на заброшенной охотничьей заимке.
Екатерина Смердова считает, что ее спасло чудо.
Женщина рассказала о том, что происходило с ней за 28 дней в безлюдных местах.
Скржитек
Команда форума
Экстремальное выживание. Как прожить 300 дней на необитаемом острове. Документальный фильм
https://www.youtube.com/watch?v=IRq9oJVm9DA
https://www.youtube.com/watch?v=IRq9oJVm9DA
Desmaster
Выживальщик
В 1845 году 24-летний дерзкий столичный хлыщ, потомственный дворянин, отставной гусар Сергей Лисицын ступил на палубу корабля под Андреевским флагом, стремясь попасть в Америку. Был принят в офицерской кают-компании дружелюбно, но в пьяном виде наговорил дерзостей командиру корабля и стал подбивать матросов на мятеж. Капитан приказал скрутить подстрекателя, завязать глаза и высадить на пустынный берег, с запиской…
Когда арестант освободился от пут и сорвал повязку с глаз, на горизонте он увидел уходящий корабль. Благородный капитан оставил ему чемодан с одеждой, три пары сапог, тулуп (Охотское море – не тропический океан), пару пистолетов, шашку, кинжал, запас сахара и чая, золотые карманные часы, складной нож, пуд сухарей, две фляги с водкой, чистые записные книжки, бритвенный прибор, огниво, запас спичек и даже 200 гаванских сигар.
Ко всему этому прилагались отличное ружьё с 26 зарядами и записка командира корабля: «Любезный Сергей Петрович! По Морскому уставу вас следовало бы осудить на смерть. Но ради вашей молодости и ваших замечательных талантов, а главное, подмеченного мною доброго сердца я дарю вам жизнь…
Душевно желаю, чтобы уединение и нужда исправили ваш несчастный характер. Время и размышления научат вас оценить мою снисходительность, и если судьба когда-нибудь сведёт нас снова, чего я душевно желаю, то мы не встретимся врагами. А. М.».
Дворянин Лисицын сроду ничего не делал своими руками: в имении его обслуживали крепостные, в полку опекал денщик. Зная, что корабль шёл по Охотскому морю, он надеялся, что его оставили на одном из клочков суши гряды Алеутских или Курильских островов. Но вскоре убедился, что его положение хуже некуда. Он был зажат судьбой в клещи двух морей. Перед ним плескалось холодное Охотское море, а за спиной шумело дремучее «зелёное море тайги». А в ней – медведи, волки, рыси, ядовитые змеи…
За неделю «русский Робинзон» устроил себе дом с печью, смастерил мебель. Сделал пращу, лук и стрелы (благоразумно решив беречь патроны к ружью). И правильно – зимой в его дом рвалась голодная волчья стая – убил из ружья 8 хищников в упор. А перед этим подстрелил медведя, обеспечив себя тёплой шубой и запасом медвежатины. Ловил рыбу, собирал и сушил грибы.
12 апреля Сергей Лисицын прогуливался по берегу, оценивая последствия весенних штормов, и увидел лежащего ничком человека. Без сил и чувств. Выяснилось, что Василий, так звали несчастного, – с транспорта, шедшего в Русскую Америку. Судно дало течь, все с него сбежали, а его с сыном забыли. Корабль нашли неподалёку. Помимо 16-летнего паренька на нём оказались две овчарки, коты, 8 холмогорских коров, бык, 16 волов, 26 овец, запасы продуктов, инструменты, семена ячменя и ржи, а ещё оружие, телескоп, две подзорные трубы, самовар, строительный и огородный инструмент.
Семь месяцев одиночества напрочь выветрили у «барина» всю дворянскую спесь. С таким хозяйством и ещё с двумя парами крепких и умелых рук они за лето не только обновили дом и баню, но и научились делать масло, сметану, сыр и творог. Вспахали поле и собрали урожай ячменя и ржи. Организовали обильный лов морской и речной рыбы. Начали сбор и переработку грибов, ягод и лесных трав. Словом, зажили трудовой коммуной.
….В 1857 г. писатель Александр Сибиряков встречался с гостеприимным хозяином медных и золотых приисков в Приамурье Сергеем Лисицыным. Залежи медной руды и золота тот когда-то нашёл, будучи в одиночестве. Он был назначен правительством ещё и управляющим этими землями. Василий «Пятница» был при нём. Его сын учился в Московском университете.
А в Петербургском университете за счёт Лисицына учились оба сына командира корабля, который когда-то высадил смутьяна-гусара на пустынный берег. Став богатым человеком, Сергей Лисицын нашёл старика, проводил его в последний путь и взял на себя все заботы о его детях.
Когда арестант освободился от пут и сорвал повязку с глаз, на горизонте он увидел уходящий корабль. Благородный капитан оставил ему чемодан с одеждой, три пары сапог, тулуп (Охотское море – не тропический океан), пару пистолетов, шашку, кинжал, запас сахара и чая, золотые карманные часы, складной нож, пуд сухарей, две фляги с водкой, чистые записные книжки, бритвенный прибор, огниво, запас спичек и даже 200 гаванских сигар.
Ко всему этому прилагались отличное ружьё с 26 зарядами и записка командира корабля: «Любезный Сергей Петрович! По Морскому уставу вас следовало бы осудить на смерть. Но ради вашей молодости и ваших замечательных талантов, а главное, подмеченного мною доброго сердца я дарю вам жизнь…
Душевно желаю, чтобы уединение и нужда исправили ваш несчастный характер. Время и размышления научат вас оценить мою снисходительность, и если судьба когда-нибудь сведёт нас снова, чего я душевно желаю, то мы не встретимся врагами. А. М.».
Дворянин Лисицын сроду ничего не делал своими руками: в имении его обслуживали крепостные, в полку опекал денщик. Зная, что корабль шёл по Охотскому морю, он надеялся, что его оставили на одном из клочков суши гряды Алеутских или Курильских островов. Но вскоре убедился, что его положение хуже некуда. Он был зажат судьбой в клещи двух морей. Перед ним плескалось холодное Охотское море, а за спиной шумело дремучее «зелёное море тайги». А в ней – медведи, волки, рыси, ядовитые змеи…
За неделю «русский Робинзон» устроил себе дом с печью, смастерил мебель. Сделал пращу, лук и стрелы (благоразумно решив беречь патроны к ружью). И правильно – зимой в его дом рвалась голодная волчья стая – убил из ружья 8 хищников в упор. А перед этим подстрелил медведя, обеспечив себя тёплой шубой и запасом медвежатины. Ловил рыбу, собирал и сушил грибы.
12 апреля Сергей Лисицын прогуливался по берегу, оценивая последствия весенних штормов, и увидел лежащего ничком человека. Без сил и чувств. Выяснилось, что Василий, так звали несчастного, – с транспорта, шедшего в Русскую Америку. Судно дало течь, все с него сбежали, а его с сыном забыли. Корабль нашли неподалёку. Помимо 16-летнего паренька на нём оказались две овчарки, коты, 8 холмогорских коров, бык, 16 волов, 26 овец, запасы продуктов, инструменты, семена ячменя и ржи, а ещё оружие, телескоп, две подзорные трубы, самовар, строительный и огородный инструмент.
Семь месяцев одиночества напрочь выветрили у «барина» всю дворянскую спесь. С таким хозяйством и ещё с двумя парами крепких и умелых рук они за лето не только обновили дом и баню, но и научились делать масло, сметану, сыр и творог. Вспахали поле и собрали урожай ячменя и ржи. Организовали обильный лов морской и речной рыбы. Начали сбор и переработку грибов, ягод и лесных трав. Словом, зажили трудовой коммуной.
….В 1857 г. писатель Александр Сибиряков встречался с гостеприимным хозяином медных и золотых приисков в Приамурье Сергеем Лисицыным. Залежи медной руды и золота тот когда-то нашёл, будучи в одиночестве. Он был назначен правительством ещё и управляющим этими землями. Василий «Пятница» был при нём. Его сын учился в Московском университете.
А в Петербургском университете за счёт Лисицына учились оба сына командира корабля, который когда-то высадил смутьяна-гусара на пустынный берег. Став богатым человеком, Сергей Лисицын нашёл старика, проводил его в последний путь и взял на себя все заботы о его детях.
С
Скорп
Дрейф самоходной баржи Т-36
17 января 1960 года в 9 часов утра по местному времени в заливе острова Итуруп ураганным ветром, достигавшим скорости 60 м/с, была сорвана со швартовки советская самоходная танкодесантная баржа проекта 306 под номером T-36. На её борту находилось четверо военнослужащих инженерно-строительных войск Советской Армии, приписанных к барже: 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин и рядовые — 20-летний Филипп Поплавский, 21-летний Анатолий Крючковский и 20-летний Иван Федотов. Экипаж боролся со стихией десять часов; около 7 часов вечера мотористы доложили, что запасы топлива на барже заканчиваются. Зиганшин предложил выброситься на берег, но ни одна из трёх попыток результата не дала; хуже того, одна из таких попыток привела к тому, что баржа получила небольшую пробоину. Волны достигали высоты в 15 метров; одной из таких волн, ударившей в рубку баржи, была выведена из строя радиостанция. Около 22:00 лишённую хода баржу вынесло в открытый океан.[1]
На берегу было известно о борьбе баржи со стихией, однако больше сообщений с баржи не поступало. Как только ветер несколько стих, солдаты прочесали берег. Обнаруженные обломки бочонка для питьевой воды, сметённого с палубы волной, дали основание считать, что баржа была потоплена ураганом. Существует версия, что поисковые работы были остановлены также и по причине запрета выхода в море спасательным и другим судам в связи с проводившимися в те дни ракетными стрельбами.[1][2] Однако эта версия опровергается фактами. В частности, район, закрытый для плавания в связи с испытаниями МБР, находился в центре Тихого океана, далеко от района дрейфа баржи [3]
Тем временем баржа относилась ветром на юго-восток от Курильских островов, где она, выйдя из течения Оясио, была подхвачена одной из ветвей течения Куросио, скорость которого достигает 78 миль в сутки.[4]
На второй день дрейфа экипаж баржи провёл инвентаризацию запасов провизии. Их запасы составляли: 15—16 ложек крупы, немного хлеба, банка консервов и некоторое количество картофеля, который находился в машинном отделении и в шторм оказался пропитанным дизельным топливом.[1] Пресная вода имелась в системе охлаждения двигателей баржи; когда она закончилась, собирали дождевую.[5]
Скудные запасы еды со временем закончились. В пищу пошло всё, что хотя бы отдалённо напоминало съестное — кожаные ремни, несколько пар кирзовых сапог, мыло, зубная паста.[1] По воспоминаниям Зиганшина:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Дрейф_самоходной_баржи_Т-36
17 января 1960 года в 9 часов утра по местному времени в заливе острова Итуруп ураганным ветром, достигавшим скорости 60 м/с, была сорвана со швартовки советская самоходная танкодесантная баржа проекта 306 под номером T-36. На её борту находилось четверо военнослужащих инженерно-строительных войск Советской Армии, приписанных к барже: 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин и рядовые — 20-летний Филипп Поплавский, 21-летний Анатолий Крючковский и 20-летний Иван Федотов. Экипаж боролся со стихией десять часов; около 7 часов вечера мотористы доложили, что запасы топлива на барже заканчиваются. Зиганшин предложил выброситься на берег, но ни одна из трёх попыток результата не дала; хуже того, одна из таких попыток привела к тому, что баржа получила небольшую пробоину. Волны достигали высоты в 15 метров; одной из таких волн, ударившей в рубку баржи, была выведена из строя радиостанция. Около 22:00 лишённую хода баржу вынесло в открытый океан.[1]
На берегу было известно о борьбе баржи со стихией, однако больше сообщений с баржи не поступало. Как только ветер несколько стих, солдаты прочесали берег. Обнаруженные обломки бочонка для питьевой воды, сметённого с палубы волной, дали основание считать, что баржа была потоплена ураганом. Существует версия, что поисковые работы были остановлены также и по причине запрета выхода в море спасательным и другим судам в связи с проводившимися в те дни ракетными стрельбами.[1][2] Однако эта версия опровергается фактами. В частности, район, закрытый для плавания в связи с испытаниями МБР, находился в центре Тихого океана, далеко от района дрейфа баржи [3]
Тем временем баржа относилась ветром на юго-восток от Курильских островов, где она, выйдя из течения Оясио, была подхвачена одной из ветвей течения Куросио, скорость которого достигает 78 миль в сутки.[4]
На второй день дрейфа экипаж баржи провёл инвентаризацию запасов провизии. Их запасы составляли: 15—16 ложек крупы, немного хлеба, банка консервов и некоторое количество картофеля, который находился в машинном отделении и в шторм оказался пропитанным дизельным топливом.[1] Пресная вода имелась в системе охлаждения двигателей баржи; когда она закончилась, собирали дождевую.[5]
Скудные запасы еды со временем закончились. В пищу пошло всё, что хотя бы отдалённо напоминало съестное — кожаные ремни, несколько пар кирзовых сапог, мыло, зубная паста.[1] По воспоминаниям Зиганшина:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Дрейф_самоходной_баржи_Т-36
Русские арктические робинзоны
©http://ukhtoma.ru/chud7.html
---------- Сообщение добавлено в 11:20 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 09:49 ----------
У нас, за пару лет только развалить умеют. Времена, нравы...
©http://ukhtoma.ru/chud7.html
Вот невыдуманная история о славных русских беломорских моряках, рассказанная ими самими и записанная академиками в Санкт-Петербурге с их слов.
Летом 1743 г. житель города Мезени Еремей Окладников снарядил и отправил для ловли китов, моржей и тюленей судно с экипажем в 14 человек. Судно взяло курс на Груманд (Шпицберген) и первые восемь дней шло легко при благоприятном ветре. На девятый день ветер изменил направление, судно отнесло к востоку – к острову Малый Брун (или Эдж).
Корабль попал в ледяную западню. Решили высадиться на берег. Кормщик Алексей Химков вспомнил, что несколько лет назад жители Мезени зимовали на этом острове и соорудили на острове из плавника избу, эта изба могла сохраниться. До берега было около четырех верст. В дорогу взяли лишь самое необходимое: немного продовольствия, ружье, рожок с порохом на 12 зарядов и столько же пуль, топор, маленький котел, 20 фунтов муки в мешке, огнянку (жаровню), кусок трута и огниво, нож, пузырь, набитый курительным табаком, да деревянные трубки для каждого.
Вскоре обнаружили хижину верстах в двух от берега. Изба делилась на сени и горницу. В горнице была русская печь по-черному. Дрожа от холода, провели ночь, а утром поспешили на берег моря, чтобы поделиться с товарищами известием о своей удаче, чтобы всем вместе перенести с корабля на остров продовольствие, оружие, снаряжение.
Каков же был их ужас, когда они не увидели своего корабля! Перед ними было совершенно чистое ото льда море. Ураганный ветер, свирепствовавший всю ночь, разломал, разбросал ледяные торосы. Жестокая буря либо разбила корабль, либо вместе со льдиной, которая его сковала, унесла в открытое море. Больше они уже никогда не видели своих товарищей, остававшихся на корабле. В отчаянии моряки вернулись в избу.
Двенадцатью зарядами пороха они подстрелили двенадцать диких северных оленей. Мхом законопатили дыры в стенах избы. К счастью, у них был топор. На берегу насобирали плавника. Однажды нашли доску с вбитыми в нее гвоздями и железным крюком. Сделали рогатины, чтобы охотиться и обороняться от белых медведей. Два больших наконечника для рогатин сделали из железного крюка. Наковальней служил большой камень. Клещи соорудили из двух оленьих рогов.
Потом отшлифовали и наточили наконечники на камнях. Рогатины получились крепкие, надежные, с их помощью можно было отражать атаки белых медведей. А медведей на острове было немало, и они не редко подходили к избе, надеясь добраться до запасов продовольствия. С помощью рогатин новые робинзоны смогли убить несколько громадных белых медведей. Копьем поражали диких оленей.
Мясо медведей, оленей, песцов спасало людей от голодной смерти, а звериные шкуры – от полярной стужи. Необычайно крепкие медвежьи сухожилия использовали как тетиву для луков, ими же сшивали одежды из шкур. Кроме двух больших железных наконечников для рогатин, отковали четыре маленьких наконечника для стрел, к стрелам приладили птичьи перья. Пользуясь только этим оружием, в течение шести с лишним лет кормили и одевали себя. Белых медведей рогатиной убили всего десять штук. Питались мясом, осенью собирали ягоды и грибы. Хлеба и крупы у них не было. Соль выпаривали и вымораживали из морской воды.
Мясо коптили, подвешивая его к стенам внутри избы, там его не могли достать белые медведи. Летом на воздухе мясо отлично высыхало и становилось чем-то немного похожим на хлеб. Летом воду брали из ключей, зимой растапливали снег или лед. Иван Химков, который раньше зимовал на берегу восточного Шпицбергена, порекомендовал жевать ложечную траву (кохлеарию), которая часто встречалась на острове, и пить еще теплую оленью кровь, советовал как можно больше двигаться. Эти средства троим из них помогли не заболеть цингой. Больше того, островитяне приобрели небывалую подвижность. Иван Химков стал бегать с поразительной легкостью и быстротой так, что догонял убегающих оленей и поражал их ножом, а вот Федор Веригин не смог преодолеть отвращение к оленьей крови. К тому же он был слишком медлителен и не мог активно противостоять цинге. Он заболел цингой, товарищи кормили его, как малого ребенка, но Веригин умер зимой 1748 г. Его похоронили в Грумандскую вечную мерзлоту.
Когда обносились, то перешли на одежду из звериных шкур. Спали на оленьих и песцовых шкурах, шкурами укрывались. Но шкуры надо было выделывать, дубить. Поморы вымачивали их в пресной воде, мяли и растирали размокшие кожи руками, покрывали их растопленным оленьим жиром, потом снова мяли, пока они не становились мягкими и гибкими. Чтобы сшить одежду из меха или кожи, нужны были шило и игла. Пришлось их выковывать, обтачивать. Большого труда стоило просверлить игольные ушки, они не получались ровными и гладкими, отчего продетые в них ремни часто рвались.
Остров Эджа имеет 150 верст в поперечнике лежит между 77°25' и 78°45' северной широты, полярный день здесь длится четыре месяца столько же длится полярная ночь. Поморы вели календарь. Шли годы, бесконечно долгие полярные ночи сменялись столь же долгими полярными днями. Тут не мудрено было сбиться со счета. Тем не менее их календарь оказался довольно точным. Когда 15 августа к острову подошло судно, которое наконец вернуло поморов на родину, на их календаре был август. На вопрос, как же они все-таки определяли время, Алексей Химков с горячностью ответил: "Каким же я был бы капитаном, если бы не мог определить высоту солнца, когда оно видно, и движение звезд, когда солнца нет?! Я изготовил себе палку для этой цели, подобную той, какую оставил на корабле, и она служила мне для моих наблюдении". Это был так называемый посох Якова, или градшток – угломерный инструмент, применявшийся моряками (вплоть до конца XVIII века) для определения времени суток. Снег на острове выпадал в огромнейших количествах. Хижину заносило так, что выбираться из нее приходилось через кровлю.
Большая часть Шпицбергена покрыта ледником. В ледниковый период вот так выглядели Кольский полуостров и Скандинавия.
Медведей, северных оленей, песцов на острове было великое множество. Летом прилетали тысячи птиц. Море было богато рыбой. Поморы пробовали ее ловить, опуская в воду мешок из оленьей шкуры. Тюленей и моржей было тоже очень много. Шел уже седьмой год их жизни на острове.
И вот наступил день освобождения. Люди увидели приближающийся к острову корабль. Судно, как потом выяснилось, принадлежало русскому купцу. Шло оно из Архангельска. К счастью для наших островитян, ветер пригнал этот корабль не к западному, а к восточному Шпицбергену, к острову Малый Брун, почти к тому же месту, где жили наши робинзоны. На острове разожгли костры, размахивали рогатинами и шкурами. Очень волновались: вдруг не увидят и пройдут мимо. На корабле заметили сигналы, кормщик изменил курс, и судно, несмотря на опасные подводные камни, подошло к берегу.
А вот так поморы сами рассказывали о своем житье-бытье на острове и об избавлении из плена. "Бывало у нас и время, когда ни бахилы шить, ни кухлянку, ни кожи мять, ни калги-лыжи ладить, ничего иного по хозяйству справлять вдруг ни нужды тебе, ни охоты нету. Тогда занимались тем, что было душе любо: Хрисанф, например, коробочку из кости круглой ножом вытачивал, Алексей мох курил, о жене, детишках, о материке вспоминал да Степана слушал, как тот песню со слезой пел, такую же думу думая:
Грумант угрюмый, прости!
В родину нас отпусти.
Жить на тебе опасно –
Бойся смерти всечасно.
Рвы на буграх-косогорах.
Лютые звери там в норах.
Снеги не сходят долой –
Грумант вечно седой.
И прожили так вот, одни, за семьдесят седьмой параллелью, в стране полунощной, шесть зим и лет да три месяца. И были у них порядок и лад, и не было ни свары, ни отчаянья. Даже ни блоха, ни вошь не завелись.
Однажды же (точно: 15 августа 1749 г.) сидел на взгорке, на мягком мху зелено-красном, Инков Алексей; строгал он сучок, кумекая: может, трубку какую курительную из него сделать; кумекал да поглядывал с завистью охотничьей, как лёщатся белухи в море. Сидел, значит, так помор, поглядывал на море, на белух, на куличка... Да вдруг как испугается, что блазнится ему, видится, мерещится чудо чудное, парус явственный! А море-то гладкое; ветер – ласковый и в лицо. «Чтой-то в глазах мельзит», – сказал Инков сам себе. А сердце сильнее заходило. Но светлый лоскут паруса подрос. И тогда подхватился Алексей, как молоденький, и ударился бежать. У избы кричит: – Робята!.. Родимые!.. Приметы стягами... поспешай знаменать! (Команда такая морская есть: знак подавать.) Растерялись те сразу-то. «А иде?» – спрашивают. – Тащи постель, постель тащи дак!.. Да огонь! Огонь с плошкою! Сообразили костры. Запалили, ничего не жалеючи. Потом оленьи шкуры постельные на копья понасаживали да скоренько давай размахивать ими, да вопить, что духу хватало. И вскоре обронила близ инковцев свои паруса российская промысловая лодия. Так вернулись они наконец в Архангельск.
Они упросили капитана взять их на службу матросами. А за доставку имущества обещали по возвращении на родину уплатить восемьдесят рублей. Поморы погрузили на судно пятьдесят пудов оленьего жира, двести оленьих шкур, больше двухсот шкурок белых и голубых песцов, медвежьи шкуры – все то, что добыли за годы жизни на острове. Не забыли взять свой лук, стрелы, рогатины, лампы, свой топор и сильно сточенный за 7 лет нож, самодельные иголки, ремни – словом, все, что у них было, чем обзавелись. 28 сентября 1749 г. корабль со спасенными поморами прибыл в Архангельск. Когда судно подходило к причалу, Алексей Химков, Иван Химков и Степан Шарапов стояли на палубе в фантастических одеждах из драгоценных шкур, обросшие и изменившиеся, но сильные, мужественные и непобедимые, словно герои северной саги. Одна из женщин вдруг узнала своего мужа, которого долгие годы оплакивала, считая погибшим. Она не могла сдержаться и бросилась в воду, чтобы скорее добраться до корабля, и чуть не утонула.
Историей русских моряков, проведших шесть с лишним лет на необитаемом северном острове, заинтересовались профессора Российской Академии наук. Алексея и Ивана Химковых вызвали в Петербург. Специальная комиссия расспрашивала матросов об их пребывании на острове. Некоторые сомнения, возникшие было у членов комиссии о достоверности рассказанного, Алексей Химков сумел рассеять. Было твердо установлено, что поморы находились на Шпицбергене, а не на Медвежьем острове. Это убедительно доказывали отмеченные ими даты первого появления солнца после полярной ночи и его исчезновения, когда полярный день закончился. Последующие экспедиции подтвердили точность всего рассказанного поморами и даже нашли избу, в которой они жили.
Летом 1743 г. житель города Мезени Еремей Окладников снарядил и отправил для ловли китов, моржей и тюленей судно с экипажем в 14 человек. Судно взяло курс на Груманд (Шпицберген) и первые восемь дней шло легко при благоприятном ветре. На девятый день ветер изменил направление, судно отнесло к востоку – к острову Малый Брун (или Эдж).
Корабль попал в ледяную западню. Решили высадиться на берег. Кормщик Алексей Химков вспомнил, что несколько лет назад жители Мезени зимовали на этом острове и соорудили на острове из плавника избу, эта изба могла сохраниться. До берега было около четырех верст. В дорогу взяли лишь самое необходимое: немного продовольствия, ружье, рожок с порохом на 12 зарядов и столько же пуль, топор, маленький котел, 20 фунтов муки в мешке, огнянку (жаровню), кусок трута и огниво, нож, пузырь, набитый курительным табаком, да деревянные трубки для каждого.
Вскоре обнаружили хижину верстах в двух от берега. Изба делилась на сени и горницу. В горнице была русская печь по-черному. Дрожа от холода, провели ночь, а утром поспешили на берег моря, чтобы поделиться с товарищами известием о своей удаче, чтобы всем вместе перенести с корабля на остров продовольствие, оружие, снаряжение.
Каков же был их ужас, когда они не увидели своего корабля! Перед ними было совершенно чистое ото льда море. Ураганный ветер, свирепствовавший всю ночь, разломал, разбросал ледяные торосы. Жестокая буря либо разбила корабль, либо вместе со льдиной, которая его сковала, унесла в открытое море. Больше они уже никогда не видели своих товарищей, остававшихся на корабле. В отчаянии моряки вернулись в избу.
Двенадцатью зарядами пороха они подстрелили двенадцать диких северных оленей. Мхом законопатили дыры в стенах избы. К счастью, у них был топор. На берегу насобирали плавника. Однажды нашли доску с вбитыми в нее гвоздями и железным крюком. Сделали рогатины, чтобы охотиться и обороняться от белых медведей. Два больших наконечника для рогатин сделали из железного крюка. Наковальней служил большой камень. Клещи соорудили из двух оленьих рогов.
Потом отшлифовали и наточили наконечники на камнях. Рогатины получились крепкие, надежные, с их помощью можно было отражать атаки белых медведей. А медведей на острове было немало, и они не редко подходили к избе, надеясь добраться до запасов продовольствия. С помощью рогатин новые робинзоны смогли убить несколько громадных белых медведей. Копьем поражали диких оленей.
Мясо медведей, оленей, песцов спасало людей от голодной смерти, а звериные шкуры – от полярной стужи. Необычайно крепкие медвежьи сухожилия использовали как тетиву для луков, ими же сшивали одежды из шкур. Кроме двух больших железных наконечников для рогатин, отковали четыре маленьких наконечника для стрел, к стрелам приладили птичьи перья. Пользуясь только этим оружием, в течение шести с лишним лет кормили и одевали себя. Белых медведей рогатиной убили всего десять штук. Питались мясом, осенью собирали ягоды и грибы. Хлеба и крупы у них не было. Соль выпаривали и вымораживали из морской воды.
Мясо коптили, подвешивая его к стенам внутри избы, там его не могли достать белые медведи. Летом на воздухе мясо отлично высыхало и становилось чем-то немного похожим на хлеб. Летом воду брали из ключей, зимой растапливали снег или лед. Иван Химков, который раньше зимовал на берегу восточного Шпицбергена, порекомендовал жевать ложечную траву (кохлеарию), которая часто встречалась на острове, и пить еще теплую оленью кровь, советовал как можно больше двигаться. Эти средства троим из них помогли не заболеть цингой. Больше того, островитяне приобрели небывалую подвижность. Иван Химков стал бегать с поразительной легкостью и быстротой так, что догонял убегающих оленей и поражал их ножом, а вот Федор Веригин не смог преодолеть отвращение к оленьей крови. К тому же он был слишком медлителен и не мог активно противостоять цинге. Он заболел цингой, товарищи кормили его, как малого ребенка, но Веригин умер зимой 1748 г. Его похоронили в Грумандскую вечную мерзлоту.
Когда обносились, то перешли на одежду из звериных шкур. Спали на оленьих и песцовых шкурах, шкурами укрывались. Но шкуры надо было выделывать, дубить. Поморы вымачивали их в пресной воде, мяли и растирали размокшие кожи руками, покрывали их растопленным оленьим жиром, потом снова мяли, пока они не становились мягкими и гибкими. Чтобы сшить одежду из меха или кожи, нужны были шило и игла. Пришлось их выковывать, обтачивать. Большого труда стоило просверлить игольные ушки, они не получались ровными и гладкими, отчего продетые в них ремни часто рвались.
Остров Эджа имеет 150 верст в поперечнике лежит между 77°25' и 78°45' северной широты, полярный день здесь длится четыре месяца столько же длится полярная ночь. Поморы вели календарь. Шли годы, бесконечно долгие полярные ночи сменялись столь же долгими полярными днями. Тут не мудрено было сбиться со счета. Тем не менее их календарь оказался довольно точным. Когда 15 августа к острову подошло судно, которое наконец вернуло поморов на родину, на их календаре был август. На вопрос, как же они все-таки определяли время, Алексей Химков с горячностью ответил: "Каким же я был бы капитаном, если бы не мог определить высоту солнца, когда оно видно, и движение звезд, когда солнца нет?! Я изготовил себе палку для этой цели, подобную той, какую оставил на корабле, и она служила мне для моих наблюдении". Это был так называемый посох Якова, или градшток – угломерный инструмент, применявшийся моряками (вплоть до конца XVIII века) для определения времени суток. Снег на острове выпадал в огромнейших количествах. Хижину заносило так, что выбираться из нее приходилось через кровлю.
Большая часть Шпицбергена покрыта ледником. В ледниковый период вот так выглядели Кольский полуостров и Скандинавия.
Медведей, северных оленей, песцов на острове было великое множество. Летом прилетали тысячи птиц. Море было богато рыбой. Поморы пробовали ее ловить, опуская в воду мешок из оленьей шкуры. Тюленей и моржей было тоже очень много. Шел уже седьмой год их жизни на острове.
И вот наступил день освобождения. Люди увидели приближающийся к острову корабль. Судно, как потом выяснилось, принадлежало русскому купцу. Шло оно из Архангельска. К счастью для наших островитян, ветер пригнал этот корабль не к западному, а к восточному Шпицбергену, к острову Малый Брун, почти к тому же месту, где жили наши робинзоны. На острове разожгли костры, размахивали рогатинами и шкурами. Очень волновались: вдруг не увидят и пройдут мимо. На корабле заметили сигналы, кормщик изменил курс, и судно, несмотря на опасные подводные камни, подошло к берегу.
А вот так поморы сами рассказывали о своем житье-бытье на острове и об избавлении из плена. "Бывало у нас и время, когда ни бахилы шить, ни кухлянку, ни кожи мять, ни калги-лыжи ладить, ничего иного по хозяйству справлять вдруг ни нужды тебе, ни охоты нету. Тогда занимались тем, что было душе любо: Хрисанф, например, коробочку из кости круглой ножом вытачивал, Алексей мох курил, о жене, детишках, о материке вспоминал да Степана слушал, как тот песню со слезой пел, такую же думу думая:
Грумант угрюмый, прости!
В родину нас отпусти.
Жить на тебе опасно –
Бойся смерти всечасно.
Рвы на буграх-косогорах.
Лютые звери там в норах.
Снеги не сходят долой –
Грумант вечно седой.
И прожили так вот, одни, за семьдесят седьмой параллелью, в стране полунощной, шесть зим и лет да три месяца. И были у них порядок и лад, и не было ни свары, ни отчаянья. Даже ни блоха, ни вошь не завелись.
Однажды же (точно: 15 августа 1749 г.) сидел на взгорке, на мягком мху зелено-красном, Инков Алексей; строгал он сучок, кумекая: может, трубку какую курительную из него сделать; кумекал да поглядывал с завистью охотничьей, как лёщатся белухи в море. Сидел, значит, так помор, поглядывал на море, на белух, на куличка... Да вдруг как испугается, что блазнится ему, видится, мерещится чудо чудное, парус явственный! А море-то гладкое; ветер – ласковый и в лицо. «Чтой-то в глазах мельзит», – сказал Инков сам себе. А сердце сильнее заходило. Но светлый лоскут паруса подрос. И тогда подхватился Алексей, как молоденький, и ударился бежать. У избы кричит: – Робята!.. Родимые!.. Приметы стягами... поспешай знаменать! (Команда такая морская есть: знак подавать.) Растерялись те сразу-то. «А иде?» – спрашивают. – Тащи постель, постель тащи дак!.. Да огонь! Огонь с плошкою! Сообразили костры. Запалили, ничего не жалеючи. Потом оленьи шкуры постельные на копья понасаживали да скоренько давай размахивать ими, да вопить, что духу хватало. И вскоре обронила близ инковцев свои паруса российская промысловая лодия. Так вернулись они наконец в Архангельск.
Они упросили капитана взять их на службу матросами. А за доставку имущества обещали по возвращении на родину уплатить восемьдесят рублей. Поморы погрузили на судно пятьдесят пудов оленьего жира, двести оленьих шкур, больше двухсот шкурок белых и голубых песцов, медвежьи шкуры – все то, что добыли за годы жизни на острове. Не забыли взять свой лук, стрелы, рогатины, лампы, свой топор и сильно сточенный за 7 лет нож, самодельные иголки, ремни – словом, все, что у них было, чем обзавелись. 28 сентября 1749 г. корабль со спасенными поморами прибыл в Архангельск. Когда судно подходило к причалу, Алексей Химков, Иван Химков и Степан Шарапов стояли на палубе в фантастических одеждах из драгоценных шкур, обросшие и изменившиеся, но сильные, мужественные и непобедимые, словно герои северной саги. Одна из женщин вдруг узнала своего мужа, которого долгие годы оплакивала, считая погибшим. Она не могла сдержаться и бросилась в воду, чтобы скорее добраться до корабля, и чуть не утонула.
Историей русских моряков, проведших шесть с лишним лет на необитаемом северном острове, заинтересовались профессора Российской Академии наук. Алексея и Ивана Химковых вызвали в Петербург. Специальная комиссия расспрашивала матросов об их пребывании на острове. Некоторые сомнения, возникшие было у членов комиссии о достоверности рассказанного, Алексей Химков сумел рассеять. Было твердо установлено, что поморы находились на Шпицбергене, а не на Медвежьем острове. Это убедительно доказывали отмеченные ими даты первого появления солнца после полярной ночи и его исчезновения, когда полярный день закончился. Последующие экспедиции подтвердили точность всего рассказанного поморами и даже нашли избу, в которой они жили.
---------- Сообщение добавлено в 11:20 ---------- Предыдущее сообщение размещено в 09:49 ----------
Психология и морально-волевые качества - являются определяющими факторами выживания.
А впахивали они потому, что так должно. По Вере вашей - дано будет.
Что и требовалось доказать.
У нас, за пару лет только развалить умеют. Времена, нравы...
Desmaster
Выживальщик
Китайский шахтер прожил под землей 17 лет
После 17 лет, проведенных под землей, шахтер был найден живым. Бригаду шахтеров из провинции на западе Китая, ждал невероятный сюрприз, когда они прокопали экскаватором галерею на разделе старого рудника, который был заброшен 17 лет назад после сильного землетрясения, во время которого деревянные конструкции обрушились оставив под руинами 118 человек, – говорится в сюжете YouTube-канала" Интересные факты". Об этом пишет «Сегодня».
Все шахтеры погибли, все — за исключением Чунга. Единственная причина, по которой ему удалось выжить, — вентиляционное отверстие, которое было единственным доступом свежего воздуха.
59-летний спасенный шахтер — Чунг Ваи, был немедленно доставлен в госпиталь, для полной оценки его физического и психического состояния.
Он сумел выжить благодаря аварийному запасу риса и воды, хранящемуся в подземном депо и предусмотренному специально для такого случая, однако этого было мало, и мужчина дополнял свое питание тем, что ловил и ел крыс, которые жили в шахте, а также собирал в больших количествах какие-то фосфоресцирующие организмы, которые составляли его источник витаминов.
Это самый уникальный случай, когда человеку удалось выжить в течение столь длительного времени в таких экстремальных условиях.
После 17 лет, проведенных под землей, шахтер был найден живым. Бригаду шахтеров из провинции на западе Китая, ждал невероятный сюрприз, когда они прокопали экскаватором галерею на разделе старого рудника, который был заброшен 17 лет назад после сильного землетрясения, во время которого деревянные конструкции обрушились оставив под руинами 118 человек, – говорится в сюжете YouTube-канала" Интересные факты". Об этом пишет «Сегодня».
Все шахтеры погибли, все — за исключением Чунга. Единственная причина, по которой ему удалось выжить, — вентиляционное отверстие, которое было единственным доступом свежего воздуха.
59-летний спасенный шахтер — Чунг Ваи, был немедленно доставлен в госпиталь, для полной оценки его физического и психического состояния.
Он сумел выжить благодаря аварийному запасу риса и воды, хранящемуся в подземном депо и предусмотренному специально для такого случая, однако этого было мало, и мужчина дополнял свое питание тем, что ловил и ел крыс, которые жили в шахте, а также собирал в больших количествах какие-то фосфоресцирующие организмы, которые составляли его источник витаминов.
Это самый уникальный случай, когда человеку удалось выжить в течение столь длительного времени в таких экстремальных условиях.
Zmeygorynych
Выживальщик
Прогноз погоды в Нижнеянске вселял ужас: -49 при западном ветре скоростью 4 метра в секунду ощущаются как -64.
Корреспондент "Якутска вечернего" Елена Киселева готовила в номер материал, одним из героев которого должен был стать Петр Петров, представитель ассоциации юкагиров. Поэтому она ничуть не удивилась, когда 5 декабря Петр вышел на связь. Вот только речь пошла не о материале.
«Добрый день, Елена. Вчера члены родовой общины из с. Юкагир, моя тетя с мужем, пропали близ п. Нижнеяск. Сначала заблудились, поехав не по той дороге. Потом сломались где-то. По спутниковому телефону сообщили, что не знают, где находятся. На поиски выезжали жители с. Юкагир, не нашли, из-за малого количества топлива вернулись. Потом еще раз поехали на поиски. Администрация сообщила сотрудникам МЧС. Обещали отправить на поиски три снегохода. Ждем. Пока нет новостей. Вертолет уже отправлять надо, наверное. Жители со вчерашнего дня ведут поиски. Помогите, пожалуйста».
Сообщение, отправленное через социальную сеть.
Прогноз погоды в Нижнеянске вселял ужас: -49 при западном ветре скоростью 4 метра в секунду ощущаются как -64.
Из сводки МЧС:
«6 декабря 2016 года в Центр управления в кризисных ситуациях Главного управления МЧС России по Республике Саха (Якутия) поступила информация о том, что предположительно в 30 км от п. Нижнеянск Усть-Янского района в местности Уодэй у супружеской четы в пути сломался снегоход, им необходима помощь».
Поначалу администрация села попыталась вытащить людей самостоятельно, отправив другой снегоход. Но и он сломался в дороге! Вернулся в село, на смену ему выехал другой сородич. 6 декабря для оказания помощи супружеской паре из Юкагира выехали члены общины уже на двух «буранах», а навстречу им из поселка Нижнеянск на двух снегоходах группа спасателей Нижнеянского филиала Якутского поисковоспасательного отряда МЧС России.
ЧТО ОСТАЛОСЬ ЗА СВОДКОЙ
Это только в голливудских фильмах после поступления сигнала бедствия вся Служба спасения, вооруженная до зубов по последнему слову техники, срывается на помощь, а если что, легко подключаются национальная гвардия, флот и авиация. Наши реалии совсем иные. Расстояния, условия, техническое вооружение... Это тебе не натурные съемки!
Вот, например, вертолет. Он был. Но в приватной беседе нам объяснили, что для отправки вертолета на поиски пропавших нужно распоряжение правительства, а для его подписания — основания. А для оснований — заявление родственников, а оно официально не поступало.
Мы пытались доказать, что завтра может быть заявление, но уже не будет в живых людей (продержаться двое суток на морозе при минус 49 с ветром?!), но бесполезно. Нет, по-человечески нас понимали, с нами соглашались, но ведь документы, отписываться надо, а решение должен принять кто-то рангом повыше, а ему надо заявление.
У супругов Николая Хоброва и Натальи Протодьяконовой большая дружная семья. Сами они вместе уже около 20 лет (пусть разные фамилии вас не смущают), родили и поднимают четверых детей — двух дочерей и двоих сыновей. Старшая дочь — студентка, младший ходит во второй класс.
Николай вместе со своими сородичами пасет стадо из 1300 оленей. Выпали выходные дни, и он решил, воспользовавшись оказией, съездить за бензином в Нижнеянск, заодно и жену в «город» свозить.
Из села Юкагир выехали 4 декабря на «буране». Дорога — за 140 км, это если по прямой ехать. Рассчитывали утром купить бензин, покрутиться в поселке по прочим делам и успеть вернуться к вечеру.
Купили бензин и еще коечего по хозяйству. Закончив все дела, выехали домой. И... не доехали.
НЕ ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Социально-экономическая ситуация в мире больно ударила по нефтегазовым доходам государства, но куда сильнее любого Сечина или Миллера кризис почувствовали на себе малые северные поселки. И так доходов не было, теперь жизнь еще больше подорожала.
Впрочем, задолго до кризиса основа жизни местного населения — коренных народов Севера — была подорвана.
В самом худшем состоянии находится оленеводство. Оленеводческие совхозы, распавшись на частные хозяйства, влачат жалкое существование. Поголовье оленей резко уменьшилось. Доплаты из бюджета позволяют выживать, а хочется еще и жить.
В том же Юкагире давно нет ни нефтебазы, нет отделения почты, нет магазина, нет сотовой связи. Фельдшерскоакушерский пункт работает (пока, кто знает, может, через год-другой «оптимизируют») да клуб.
И насколько хватает взора — бескрайние просторы тунды да берег моря Лаптевых. Море не только кормит, но и согревает. Приносит приливом «плавник» — бревна, деревья, — которым село и отапливается. В местной малокомплектной школе есть такая штатная единица — работник по заготовке дров.
Раньше топливо покупали на брошенной военной базе в Святом Носе: там от военных оставалось много солярки и топлива. Но этот запас давно исчерпан. Теперь вот за топливом надо пилить в Нижнеянск.
Дети учатся в школе до 9-го класса, дальше отправляются в соседний населенный пункт Казачье. Интерната там нет. Приходится договариваться с чужими семьями, чтобы взяли пожить. Хорошо еще, улусная администрация вместе с управлением образования и школой разработали проект «Гостевая семья», и теперь каждый месяц семьям, у которых живут дети из Юкагира, полагается небольшая выплата.
Новую школу на селе обещали построить перед прошлыми выборами. В Постановлении правительства № 216 от 26 июля 2014 года это прописано черным по белому. Но обещать не значит жениться.
Выборы закончились, ждите следующих. Там опять пообещают.
Люди не видят смысла в жизни: сильные уходят в себя, слабые спиваются.
УХОДИТЬ, ТАК ВМЕСТЕ
После почти двух суток на морозе в минус 49 (информаторы заботливо уточняют «ощущаются как 60 градусов») у Николая обморожены лицо и руки. У супруги внешних проявлений обморожения не видно, но от общего охлаждения и стрессовой ситуации организм дал сбой: Наталья Дмитриевна чувствует себя неважно, ее душит кашель, и давление зашкаливает. Тем не менее она соглашается с нами пообщаться. Своего стационарного телефона у нее в квартире нет, поэтому она идет к соседям. Тихим монотонным голосом Наталья рассказала свою историю, а я на другом конце провода, слушая ее, обливалась слезами.
Наталья ПРОТОДЬЯКОНОВА:
— Мы выехали из Нижнеянска на трех «буранах». Двое ехали позади нас, вроде и фары были всё время видны. Но, когда наш «буран» заглох, мы их не увидели. Поняли, что сбились с пути и куда-то не туда заехали. Думали сначала, что бензин закончился. Заправили, осмотрели фильтр, попытались разогреть двигатель — мотор все равно не заводился. А затем и спички закончились. Позвонили родным в Юкагир, говорим: заблудились и не знаем, где находимся. Попросили помощи, чтобы отправили «буран» навстречу. Но больше надеялись, что те, кто ехал с нами, найдут нас. Но не дождались. Подвели они. А мороз в тот день, как назло, сильный был. Страшно мерзли.
***
— Были бы в лесу — не пропали бы. Но вокруг только голая наледь. Даже снега толком не было, наст. Мы же по морскому берегу ехали (берегу моря Лаптевых. — Е. К.). Местность ровная, ни бугорка! Я очень замерзла и быстро устала. Хотелось лечь и уснуть. А это всё — тихая смерть. Муж не давал. Чтобы разогреться, заставлял ходить вокруг «бурана». Так провели всю ночь — ходили, не давали себе уснуть. Когда начало светать, еще раз позвонили своим, спросили, ищут нас или нет. Сказали, что выходим навстречу «буранам», пошли вперед, туда, где, как мы думали, наш дом.
***
— Сначала еще были какие-то чувства, кушать хотелось, пить. Но потом я настолько окоченела, что всё отключилось. Хотелось лечь и уснуть. Но муж никак не давал мне лечь на землю. Силой тащил, толкал, заставлял идти. Брал снег с обочины, растапливал его во рту и поил меня. Знаете, так — губы в губы. Я плакала, он плакал. Но тащил меня. И я шла, хоть руки и ноги онемели, ничего не чувствовала. Думала о детях, что они сиротами останутся. Эта мысль заставляла сопротивляться.
***
— Были галлюцинации: иногда казалось, что вдали мелькнули спасительные огни фар или слышен гул мотора. Мы ускоряли шаг, махали руками. Но это был обман. Снова начало темнеть, шли уже из последних сил, хотя умом понимали: вторую ночь на ногах не перенесем. И тут наконец вышли на дорогу, муж ее узнал, сказал: наша, наша дорога.
Хотели позвонить и сказать своим: на дороге нас ищите. Но тут уже и телефон не выдержал, замерз. Дальше шли, как во сне. Брели и брели. Веру, что нас найдут, тоже потеряли. Просто шли. А что еще оставалось?
***
— Ни рук, ни ног не чувствовали. Слез уже не было.
***
— Всему есть предел. Все силы кончились. Муж за двоих старался, тоже не выдержал. Тогда решили, что надо уйти нормально. Так и легли в снег: рядышком, как и жили. Вместе уснем, думали. У нас покрывало было, укутали в него головы и легли. И сразу стало хорошо. Тепло. Всех четырех детей своих увидела, голоса как будто их слышала. И муж мой рядом. Спокойно так стало. Всё. Конец. Не так уж и страшно.
***
— Сколько лежали, не знаю. Когда увидела родное лицо брата своего Конона, не поверила. Пришла в себя окончательно и поняла, что спасены, только в Нижнеянске. Вот такое чудо.
***
— Хочу через вашу газету поблагодарить брата Конона Дмитриевича Томского за спасение. Конечно, хотелось бы, чтобы наградили как-то, но на это особой надежды нет — мы слишком далеко живем, кто там вспомнит да доедет? Да и сам он скромничает. Говорит: а что такого? Что должен был, то и сделал. Он не первый раз спасает людей — как-то при пожаре жизни спас. Таким его воспитала наша мама. Я горжусь, что у меня такой брат.
РАССКАЗ БРАТА
Конон ТОМСКИЙ, глава общины «Морукаан» с. Юкагир:
— Я был на участке, рыбу ловил, когда мне сообщили, что сестра с мужем потерялись. Бросил всё и приехал как можно быстрее в село. Там мне сказали, что вчера их уже искали на двух «буранах», но впустую. Сегодня «буран» сломался, выехали на одном. Бензин кончился, и они вернулись. Снова никого не нашли. Потом позвонили из МЧС и сообщили, что отправили из Нижнеянска два «бурана» на поиски. Мы выехали на поиски с Виктором Филипповым. Я примерно прикинул, где они могут быть, посчитал в уме расстояние, представил, как должны были ехать. Решил, что отъеду на расстояние 90 километров от села и буду там искать в радиусе 5–10 километров. Так и сделали.
***
— Смотрю: лежат около следов снегохода. Не шевелятся. Пар от дыхания не поднимается. Нас не слышат. Похолодело всё, думал: не успели. Но тут Николай пошевелил ногой. Мы так обрадовались! Начали будить. Подняли, заставили походить, а потом укутали в пуховые одеяла и повезли их в Нижнеянск. А вы что, записываете, что ли? Про меня собрались писать? Не нужно. Нашли — и хорошо. Что раздувать-то? Бывает такое.
Вот он — настоящий юкагирский характер: спокойствие, невозмутимость, сдержанность, стойкость. То, без чего на Севере быстро растратишься и околеешь. Они мало делятся своими эмоциями, стараясь не расплескивать то, что у них внутри. Ценить следует поступки, а не слова.
Раньше у них считалось: когда много о чем-то говоришь, это уходит из тебя и духи могут воспользоваться тем, чем ты не дорожишь.
ОНИ У НАС ГЕРОИ
Светлана ПЕСТЕРЕВА, директор школы села Юкагир:
— Для наших людей это не героизм, не подвиг, а просто жизнь. Они очень скромные. Вот с ними беда приключилась, а сколько раз они сами на помощь другим приходили? Ну а про Конона Томского я могу много говорить. Один из лучших людей у нас! Всегда всем помогает. Он бригадир общины «Морукаан». Отец четверых детей. Пользуется среди населения авторитетом.
Праправнук Конона Томского — проводника-каюра легендарной экспедиции Барона Толля. Вырос в многодетной семье кочевых оленеводов. И Виктор Филиппов, с которым выехал Конон, — тоже хороший человек. Молодой, отзывчивый, храбрый, добрый. Про таких говорят: последнюю рубашку с себя снимет и отдаст нуждающемуся. Последнее отдаст, будь то одежда, еда или бензин. А бензин, сами знаете, у нас на вес золота. Мы считаем, что нужно за спасение жизни наградить Конона Дмитриевича Томского и Виктора Филиппова представить к награде.
А еще, если уж мы такой бедой привлекли внимание ваше, хорошо было бы написать, чтобы у нас в Усть-Янском улусе в каждом селе была организована своя спасательная служба, сформированная из местных парней, которые знают территорию, условия жизни. Чтобы были у них снегоход с топливом, навигатор, спутниковый телефон. Меньше бы людей зима забирала. Да рейсовый вертолет вернуть. Может, там, в Якутске, прочитают да услышат нас? Как думаете?
https://sakhapress.ru/archives/218151
Корреспондент "Якутска вечернего" Елена Киселева готовила в номер материал, одним из героев которого должен был стать Петр Петров, представитель ассоциации юкагиров. Поэтому она ничуть не удивилась, когда 5 декабря Петр вышел на связь. Вот только речь пошла не о материале.
«Добрый день, Елена. Вчера члены родовой общины из с. Юкагир, моя тетя с мужем, пропали близ п. Нижнеяск. Сначала заблудились, поехав не по той дороге. Потом сломались где-то. По спутниковому телефону сообщили, что не знают, где находятся. На поиски выезжали жители с. Юкагир, не нашли, из-за малого количества топлива вернулись. Потом еще раз поехали на поиски. Администрация сообщила сотрудникам МЧС. Обещали отправить на поиски три снегохода. Ждем. Пока нет новостей. Вертолет уже отправлять надо, наверное. Жители со вчерашнего дня ведут поиски. Помогите, пожалуйста».
Сообщение, отправленное через социальную сеть.
Прогноз погоды в Нижнеянске вселял ужас: -49 при западном ветре скоростью 4 метра в секунду ощущаются как -64.
Из сводки МЧС:
«6 декабря 2016 года в Центр управления в кризисных ситуациях Главного управления МЧС России по Республике Саха (Якутия) поступила информация о том, что предположительно в 30 км от п. Нижнеянск Усть-Янского района в местности Уодэй у супружеской четы в пути сломался снегоход, им необходима помощь».
Поначалу администрация села попыталась вытащить людей самостоятельно, отправив другой снегоход. Но и он сломался в дороге! Вернулся в село, на смену ему выехал другой сородич. 6 декабря для оказания помощи супружеской паре из Юкагира выехали члены общины уже на двух «буранах», а навстречу им из поселка Нижнеянск на двух снегоходах группа спасателей Нижнеянского филиала Якутского поисковоспасательного отряда МЧС России.
ЧТО ОСТАЛОСЬ ЗА СВОДКОЙ
Это только в голливудских фильмах после поступления сигнала бедствия вся Служба спасения, вооруженная до зубов по последнему слову техники, срывается на помощь, а если что, легко подключаются национальная гвардия, флот и авиация. Наши реалии совсем иные. Расстояния, условия, техническое вооружение... Это тебе не натурные съемки!
Вот, например, вертолет. Он был. Но в приватной беседе нам объяснили, что для отправки вертолета на поиски пропавших нужно распоряжение правительства, а для его подписания — основания. А для оснований — заявление родственников, а оно официально не поступало.
Мы пытались доказать, что завтра может быть заявление, но уже не будет в живых людей (продержаться двое суток на морозе при минус 49 с ветром?!), но бесполезно. Нет, по-человечески нас понимали, с нами соглашались, но ведь документы, отписываться надо, а решение должен принять кто-то рангом повыше, а ему надо заявление.
У супругов Николая Хоброва и Натальи Протодьяконовой большая дружная семья. Сами они вместе уже около 20 лет (пусть разные фамилии вас не смущают), родили и поднимают четверых детей — двух дочерей и двоих сыновей. Старшая дочь — студентка, младший ходит во второй класс.
Николай вместе со своими сородичами пасет стадо из 1300 оленей. Выпали выходные дни, и он решил, воспользовавшись оказией, съездить за бензином в Нижнеянск, заодно и жену в «город» свозить.
Из села Юкагир выехали 4 декабря на «буране». Дорога — за 140 км, это если по прямой ехать. Рассчитывали утром купить бензин, покрутиться в поселке по прочим делам и успеть вернуться к вечеру.
Купили бензин и еще коечего по хозяйству. Закончив все дела, выехали домой. И... не доехали.
НЕ ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Социально-экономическая ситуация в мире больно ударила по нефтегазовым доходам государства, но куда сильнее любого Сечина или Миллера кризис почувствовали на себе малые северные поселки. И так доходов не было, теперь жизнь еще больше подорожала.
Впрочем, задолго до кризиса основа жизни местного населения — коренных народов Севера — была подорвана.
В самом худшем состоянии находится оленеводство. Оленеводческие совхозы, распавшись на частные хозяйства, влачат жалкое существование. Поголовье оленей резко уменьшилось. Доплаты из бюджета позволяют выживать, а хочется еще и жить.
В том же Юкагире давно нет ни нефтебазы, нет отделения почты, нет магазина, нет сотовой связи. Фельдшерскоакушерский пункт работает (пока, кто знает, может, через год-другой «оптимизируют») да клуб.
И насколько хватает взора — бескрайние просторы тунды да берег моря Лаптевых. Море не только кормит, но и согревает. Приносит приливом «плавник» — бревна, деревья, — которым село и отапливается. В местной малокомплектной школе есть такая штатная единица — работник по заготовке дров.
Раньше топливо покупали на брошенной военной базе в Святом Носе: там от военных оставалось много солярки и топлива. Но этот запас давно исчерпан. Теперь вот за топливом надо пилить в Нижнеянск.
Дети учатся в школе до 9-го класса, дальше отправляются в соседний населенный пункт Казачье. Интерната там нет. Приходится договариваться с чужими семьями, чтобы взяли пожить. Хорошо еще, улусная администрация вместе с управлением образования и школой разработали проект «Гостевая семья», и теперь каждый месяц семьям, у которых живут дети из Юкагира, полагается небольшая выплата.
Новую школу на селе обещали построить перед прошлыми выборами. В Постановлении правительства № 216 от 26 июля 2014 года это прописано черным по белому. Но обещать не значит жениться.
Выборы закончились, ждите следующих. Там опять пообещают.
Люди не видят смысла в жизни: сильные уходят в себя, слабые спиваются.
УХОДИТЬ, ТАК ВМЕСТЕ
После почти двух суток на морозе в минус 49 (информаторы заботливо уточняют «ощущаются как 60 градусов») у Николая обморожены лицо и руки. У супруги внешних проявлений обморожения не видно, но от общего охлаждения и стрессовой ситуации организм дал сбой: Наталья Дмитриевна чувствует себя неважно, ее душит кашель, и давление зашкаливает. Тем не менее она соглашается с нами пообщаться. Своего стационарного телефона у нее в квартире нет, поэтому она идет к соседям. Тихим монотонным голосом Наталья рассказала свою историю, а я на другом конце провода, слушая ее, обливалась слезами.
Наталья ПРОТОДЬЯКОНОВА:
— Мы выехали из Нижнеянска на трех «буранах». Двое ехали позади нас, вроде и фары были всё время видны. Но, когда наш «буран» заглох, мы их не увидели. Поняли, что сбились с пути и куда-то не туда заехали. Думали сначала, что бензин закончился. Заправили, осмотрели фильтр, попытались разогреть двигатель — мотор все равно не заводился. А затем и спички закончились. Позвонили родным в Юкагир, говорим: заблудились и не знаем, где находимся. Попросили помощи, чтобы отправили «буран» навстречу. Но больше надеялись, что те, кто ехал с нами, найдут нас. Но не дождались. Подвели они. А мороз в тот день, как назло, сильный был. Страшно мерзли.
***
— Были бы в лесу — не пропали бы. Но вокруг только голая наледь. Даже снега толком не было, наст. Мы же по морскому берегу ехали (берегу моря Лаптевых. — Е. К.). Местность ровная, ни бугорка! Я очень замерзла и быстро устала. Хотелось лечь и уснуть. А это всё — тихая смерть. Муж не давал. Чтобы разогреться, заставлял ходить вокруг «бурана». Так провели всю ночь — ходили, не давали себе уснуть. Когда начало светать, еще раз позвонили своим, спросили, ищут нас или нет. Сказали, что выходим навстречу «буранам», пошли вперед, туда, где, как мы думали, наш дом.
***
— Сначала еще были какие-то чувства, кушать хотелось, пить. Но потом я настолько окоченела, что всё отключилось. Хотелось лечь и уснуть. Но муж никак не давал мне лечь на землю. Силой тащил, толкал, заставлял идти. Брал снег с обочины, растапливал его во рту и поил меня. Знаете, так — губы в губы. Я плакала, он плакал. Но тащил меня. И я шла, хоть руки и ноги онемели, ничего не чувствовала. Думала о детях, что они сиротами останутся. Эта мысль заставляла сопротивляться.
***
— Были галлюцинации: иногда казалось, что вдали мелькнули спасительные огни фар или слышен гул мотора. Мы ускоряли шаг, махали руками. Но это был обман. Снова начало темнеть, шли уже из последних сил, хотя умом понимали: вторую ночь на ногах не перенесем. И тут наконец вышли на дорогу, муж ее узнал, сказал: наша, наша дорога.
Хотели позвонить и сказать своим: на дороге нас ищите. Но тут уже и телефон не выдержал, замерз. Дальше шли, как во сне. Брели и брели. Веру, что нас найдут, тоже потеряли. Просто шли. А что еще оставалось?
***
— Ни рук, ни ног не чувствовали. Слез уже не было.
***
— Всему есть предел. Все силы кончились. Муж за двоих старался, тоже не выдержал. Тогда решили, что надо уйти нормально. Так и легли в снег: рядышком, как и жили. Вместе уснем, думали. У нас покрывало было, укутали в него головы и легли. И сразу стало хорошо. Тепло. Всех четырех детей своих увидела, голоса как будто их слышала. И муж мой рядом. Спокойно так стало. Всё. Конец. Не так уж и страшно.
***
— Сколько лежали, не знаю. Когда увидела родное лицо брата своего Конона, не поверила. Пришла в себя окончательно и поняла, что спасены, только в Нижнеянске. Вот такое чудо.
***
— Хочу через вашу газету поблагодарить брата Конона Дмитриевича Томского за спасение. Конечно, хотелось бы, чтобы наградили как-то, но на это особой надежды нет — мы слишком далеко живем, кто там вспомнит да доедет? Да и сам он скромничает. Говорит: а что такого? Что должен был, то и сделал. Он не первый раз спасает людей — как-то при пожаре жизни спас. Таким его воспитала наша мама. Я горжусь, что у меня такой брат.
РАССКАЗ БРАТА
Конон ТОМСКИЙ, глава общины «Морукаан» с. Юкагир:
— Я был на участке, рыбу ловил, когда мне сообщили, что сестра с мужем потерялись. Бросил всё и приехал как можно быстрее в село. Там мне сказали, что вчера их уже искали на двух «буранах», но впустую. Сегодня «буран» сломался, выехали на одном. Бензин кончился, и они вернулись. Снова никого не нашли. Потом позвонили из МЧС и сообщили, что отправили из Нижнеянска два «бурана» на поиски. Мы выехали на поиски с Виктором Филипповым. Я примерно прикинул, где они могут быть, посчитал в уме расстояние, представил, как должны были ехать. Решил, что отъеду на расстояние 90 километров от села и буду там искать в радиусе 5–10 километров. Так и сделали.
***
— Смотрю: лежат около следов снегохода. Не шевелятся. Пар от дыхания не поднимается. Нас не слышат. Похолодело всё, думал: не успели. Но тут Николай пошевелил ногой. Мы так обрадовались! Начали будить. Подняли, заставили походить, а потом укутали в пуховые одеяла и повезли их в Нижнеянск. А вы что, записываете, что ли? Про меня собрались писать? Не нужно. Нашли — и хорошо. Что раздувать-то? Бывает такое.
Вот он — настоящий юкагирский характер: спокойствие, невозмутимость, сдержанность, стойкость. То, без чего на Севере быстро растратишься и околеешь. Они мало делятся своими эмоциями, стараясь не расплескивать то, что у них внутри. Ценить следует поступки, а не слова.
Раньше у них считалось: когда много о чем-то говоришь, это уходит из тебя и духи могут воспользоваться тем, чем ты не дорожишь.
ОНИ У НАС ГЕРОИ
Светлана ПЕСТЕРЕВА, директор школы села Юкагир:
— Для наших людей это не героизм, не подвиг, а просто жизнь. Они очень скромные. Вот с ними беда приключилась, а сколько раз они сами на помощь другим приходили? Ну а про Конона Томского я могу много говорить. Один из лучших людей у нас! Всегда всем помогает. Он бригадир общины «Морукаан». Отец четверых детей. Пользуется среди населения авторитетом.
Праправнук Конона Томского — проводника-каюра легендарной экспедиции Барона Толля. Вырос в многодетной семье кочевых оленеводов. И Виктор Филиппов, с которым выехал Конон, — тоже хороший человек. Молодой, отзывчивый, храбрый, добрый. Про таких говорят: последнюю рубашку с себя снимет и отдаст нуждающемуся. Последнее отдаст, будь то одежда, еда или бензин. А бензин, сами знаете, у нас на вес золота. Мы считаем, что нужно за спасение жизни наградить Конона Дмитриевича Томского и Виктора Филиппова представить к награде.
А еще, если уж мы такой бедой привлекли внимание ваше, хорошо было бы написать, чтобы у нас в Усть-Янском улусе в каждом селе была организована своя спасательная служба, сформированная из местных парней, которые знают территорию, условия жизни. Чтобы были у них снегоход с топливом, навигатор, спутниковый телефон. Меньше бы людей зима забирала. Да рейсовый вертолет вернуть. Может, там, в Якутске, прочитают да услышат нас? Как думаете?
https://sakhapress.ru/archives/218151
С
Скорп
По берегу зимой вообще опасно кататься, заблудиться нефиг делать, или съехать с берега в полынью. Каждый год народ пропадает, повезло им.
С
Скорп
Так они вдоль реки ехали? Почему-то подумал, что по берегу океана. На западной Камчатке так на снегоходах катаются, во время пурги легко заблудиться и уехать в Охотское море по люьду, потом бульк и все.
Zmeygorynych
Выживальщик
А почему легко заблудиться, можешь объяснить? Тут мало кто видел берег северных морей зимой.
С
Скорп
Конкретно Запад Камчатки это тундра. Т.е. Зимой когда море покрывается льдом от горизонта до горизонта видно ровное снежное поле, где кончается тундра и начинается море легко потерять. В пургу вообще не отличить где кромку берега пересек. Там каждую зиму народ так погибает.Едут от одного поселка к другому по берегу, потом бац, а оказывается уже по льду давно едут, а тут полынья и привет.
С
Скорп
Спас его начальник, который за свои деньги нанял вертолет для облета побережья и на своей яхте лично искал его. Пил росу, собирал с лодки по утрам.
53-летний любитель рыбалки два дня ждал спасения на перевернувшейся лодке посреди Авачинского залива. Спасатели искали его со вчерашнего дня.
Как рассказали в ГУ МЧС по Камчатскому краю, мужчина, который 27 июля вышел порыбачить на моторной лодке в район Авачинского залива, был найден сегодня днем в 75-ти километрах севернее города Петропавловска-Камчатского в районе мыса Налычева. Как оказалось, в районе, где он рыбачил, поднялся шквалистый ветер и его лодка перевернулась. Рыбак смог забраться на нее и дождался на ней помощи.
Спасательный катер «Лидер» доставил спасенного на берег, где его ждали сотрудники скорой медицинской помощи и психолог от Главного управления МЧС России. Состояние рыбака оценивается как удовлетворительное, медицинская и психологическая помощь спасенному не потребовалась.
Как сообщалось ранее, 27 июля мужчина 1962 года рождения вышел на лодке в Авачинский залив и должен был вернуться в Петропавловск-Камчатский вечером того же дня, но не вернулся. На поиски мужчины днем 28 июля вылетел вертолет МИ-8 Хабаровского авиационно-спасательного центра МЧС России со спасателями. При себе у специалистов имелось всё необходимое оборудование для возможной эвакуации мужчины, а также медикаменты на случай оказания первой медицинской помощи.
В ходе поисковой операции в акватории Авачинского залива на Камчатке вертолетом Ми-8 Хабаровского авиационно-спасательного центра МЧС России было обследовано 806 квадратных километров и 300 километров прибрежной полосы. Спасатели с воздуха осматривали акваторию Авачинского залива, акваторию бухт Тихая и Русская, устья реки Халактырка. Кроме того, поиски велись сотрудником специализированной пожарно-спасательной части ФПС ГУ МЧС России по Камчатскому краю и сотрудниками государственной инспекции по маломерным судам МЧС России, которые вышли на двух катерах. Были обследованы районы мысов Опасный и Маячный, район острова Старичков, бухты Безымянная и Спасения.
Подробно: https://kamchatinfo.com/news/incidents/detail/15689/
KOHTAKT
Выживальщик
Не хило мужик вложился, респект. Где-то в $1000 обходится час полета вертолета.
если обрезать все голодные рты, сидящие на этом вертолете, то получается далеко не косарь грина на час.
KOHTAKT
Выживальщик
А как их обрезать? Кроме горючки, амортизации ВС, зарплаты экипажа в неплановых полетах еще и службе управления воздушным движением придется отстегнуть. А в описываемом случае подозреваю, что и с погранцами пришлось вопросы порешать.
Это с экскурсиями Хеликоптер-Плаза да вертолетным такси московского региона все отработано и скалькулировано, ибо оптовые расценки. А тут случай штучный.
С
Скорп
Час полета на вертушке у нас 200-300 тыр. Полчаса это только от вертодрома до района поисков долететь, т.е. Минимум полляма вышло.
Похожие темы
-
-
Реальные истории переживших войну людей: читаем, запоминаем, следуем советам!- Автор: Спартанец
- Ответы: 28
-
-
-
