Автором текста песни «Зима» обычно указывается Сергей Григорьевич Острово́й — и это действительно так. Без него мы бы никогда её не услышали. Но всё же авторство принадлежит ему только наполовину — в случае с «Зимой» Сергей Григорьевич выступил в роли переводчика.
Оригинал же принадлежит перу испанца Хавьера Линареса.
Известно о нем немногое — родился в 1916 году в Андалусии, был членом «Испанской фаланги» и приверженцем Франко, писал стихи (единственный сборник «Лоза», в том числе и с интересующим нас стихотворением, вышел в Мадриде в 1962 году), во время войны вступил добровольцем в «голубую дивизию», был ранен под Ленинградом, попал в плен, в Испанию из советского лагеря вернулся только в 1954 году.
Стихотворение «синий пар» (в переводе Острового «Зима») сильно выделяется из сборника. Основной темой поэзии Хавьера Линареса являлась его родина: горы Сьерра-Невада, энсьерро — прогон быков, красота испанских девушек и вкус местного вина.
«Синий пар» — единственное произведение Линареса о России.
Написано оно в феврале 1943 года, во время советской войсковой операции «Полярная Звезда», и в полной мере отражает настроения и чувства испанского добровольца в ту зиму.
Образ зимы в этом стихотворении — это образ смерти. Сергей Григорьевич Островой переводил почти дословно.
Ходила на охоту/, гранила серебро/, сажала тонкий месяц/, в хрустальное ведро/ — именно так описывает череду бесконечных смертей среди сослуживцев испанец. И по сути, в русском переводе, эта песня называется именно «смерть».
Но особенно Хавьеру Линаресу удался образ жуткой, беспощадной русской Вальхаллы. Он сумел передать глухой страх южанина перед русской зимой и её обитателями, перед тем пугающим местом, куда он попал.
Эти строки — с их экзистенциальным ужасом и ожиданием, когда в избушку вернется хозяйка-смерть, С. Г. Островой сделал припевом.
Опять же практически ничего в них не поменяв:
Потолок ледяной,/ Дверь скрипучая, /За шершавой стеной/ Тьма колючая, /Как пойдёшь за порог/ Всюду иней,/ А из окон парок/ Синий-синий.
Испанский подстрочник выглядит так:
с потолка свисает лёд
с ужасом прислушиваешься к скрипу двери.
за шершавыми стенами
поджидает колючая тьма.
там — обмороженная мертвенная пустыня,
и из окон вырывается выморочный синий пар.
Однако, несмотря на точный перевод, в песне поменялось многое.
Поменялся сам её настрой.
Из неё выветрился затхлый запах страха, она потеряла тоску и безнадёгу, пронизывающую этот текст в оригинале.
Напротив, слушая разухабистого Хиля, людям становится радостно, и хочется плясать, и зимушка-зима, и синий-синий, и один раз живём, и эх-ма.
Это, в общем-то, в очередной раз подтверждает: что испанцу смерть, то русскому зима.
Радиоредакция, ознакомившись с материалом, подумала вот чего.
Не секрет, что любая правильная цивилизация сильна сохранением традиций, это если в исторической перспективе.
И что-то вспомнилось то, чем рано или поздно оканчивались всяческие «дранг нах остен».
Да-да, в основном именно тем, что для русского - зима.
В общем - за непрерывность традиций!!!
