Диверсанты третьей мировой

[Спартанец]

Подойдя ближе к казарме - пятиэтажному зданию, украдкой заглянул в окно - натовцы разлеглись на своих кроватях, на тумбочке дежурил часовой. Все как тогда, когда он служил срочку - за исключинем, что здесь теперь враг. Натовцы были разного цвета кожи, примерно треть из них была чернокожими афроамериканцами, по некоторым угадывались турки, поляки, европейцы из стран, входящих в группировку. Да, форма у них была похожа, но по сути, это был хорошо вооруженный и организованный – но тем не менее сброд из разных армий мира, объединенных одной гнусной целью - оккупировать и уничтожить Россию как страну с великим духовным наследием, ставящую моральные принципы выше служения Момоне. Именно поэтому евроинтеграция России не удалась, слишком разные у нас были взгляды на жизнь, и там, где в европейском и американском обществе процветала ювенальная юстиция и однополая любовь, русские и другие коренные народы России не принимали эти новые западные ценности, по-прежнему в большинстве своем придерживались устоев и ценностей, завещанных нам предками. Конечно, и в нашем российском обществе было много отбросов, и посредством СМИ их выпячивали и пытались подменить наши культурные и нравственные ценности, но в целом народ отвергал это и открыто насмехался над представителями всяких лбгт-сообществ и прочей мерзости, оскверняющей нашу землю. И вся эта мерзость еще до оккупации появилась у нас не просто так. Еще в далеком 1945 году руководитель политразведки в Европе, ставший впоследствии директором ЦРУ Аллен Даллес писал:
«Окончится война, все утрясется и устроится. И мы бросим все, что имеем: все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей!
Человеческих мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России.
Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного и необратимого угасания его самосознания. Например, из искусства и литературы мы постепенно вытравим его социальную сущность; отучим художников и писателей – отобьем у них охоту заниматься изображением и исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства.
Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой БЕЗНРАВСТВЕННОСТИ. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху.
Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, процветанию взяточников и беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов – прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом.
И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности.
Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, и главную ставку всегда будем делать НА МОЛОДЕЖЬ –станем разлагать, развращать и растлевать ее. Мы сделаем из нее циников, пошляков и космополитов.
Вот так мы это сделаем!»
Таким образом Россию, которую не удавалось уничтожить снаружи многочисленными попытками экспансии, которые Запад осуществлял в течение многих веков, планировалось подрубить изнутри, разложив морально и внедряя фальшивые ценности. Безусловно, после этой информационной атаки продолжающейся пару поколений, вторжение удалось осуществить куда легче. Но этого мало - ведь наши ценности можно уничтожить только вместе с нами - и это американцы и их сателлиты из числа европейских государств планомерно осуществляли.
Влад осторожно прошел дальше, к складам, и увидел, что их охраняют не менее тщательно, как и в период его службы. Склады, в числе которых были и оружейные, представляли собой огороженную металлической сеткой и колючей проволокой часть территории с открытой площадкой, на которой находилось большое крытое помещение. На открытой территории прохаживались два вооруженных часовых. Проникнуть на территорию складов, минуя часовых, представлялось невозможным. Добраться до них, чтобы уничтожить скрытно в рукопашной схватке, не было возможности из-за огражденного просматриваемого периметра. Территория склада и прилегающая к ней хорошо освещалась многочисленными фонарями, как, собственно, и весь периметр части, но встречались темные островки, короткими перебежками между которыми и передвигался Влад, оказываясь невидиммым. Также его заинтересовало, где могут проживать натовские военачальники, и он приблизился к штабу.
Внимание! Послышались скрипучие шаги по снегу - к нему приближались часовые, и вот скоро они выйдут на открытое пространство. Влад упустил их из виду, и сейчас рисковал быть обнаруженным. Где скрыться? Он стоял у здания штаба, бег могут услышать, т.к.предательский снег выдал бы его. Да и успеет ли он добежать за здания, до того, как его увидят? Решение пришло быстро. Влад лег на снег плашмя, и его зимний маскировочный халат слился с поверхностью снега. Накрывшись капюшоном с головой, он одним глазом смотрел через образовавшуюся щель-просвет в капюшоне на приближающегося врага, держа на боевом взводе пистолет. Показался патруль. Они шли неторопливой походкой, держа на изготовку карабины на ремне, временами оглядываясь по сторонам. Ближе, еще ближе! Напряжение нарастало. Влад услышал тревожное биение своего сердца и ему его стук показался настолько громким, что он всерьез подумал, что его могут услышать и амеры. Ему хотелось вскочить и, орудуя ножом, напасть на часовых, но это могло поставить крест на планируемой боевой задаче, да и создавало существенный риск для него самого. Логичным было лежать тихо, затаившись, и Влад сдержал порыв. И случилось чудо. Патруль прошел всего в полутора метрах от него, так его и не заметив. Влад еще минуту после этого лежал, успокаивая дыхание, приводя состояние подскочившего адреналина в норму. Наконец, успокоился. Поднявшись, осторожно проследовал далее, изучая обстановку. Как оказалось, судя по наружному осмотру нижнего этажа, заглядывая в окна, многие натовские офицеры спали прямо в своих кабинетах, куда им принесли кровати и кушетки. Но его занимал еще один вопрос. Он помнил, что на территории части имелось три небольших домика, в которых проживали ранее со свои семьями кое-кто из старших офицеров, включая командира части. И он проследовал в нужном направлении. Так и есть, здесь тоже живут, и скорее всего, в одном доме - главный. Это следовало по тому, что напротив входа стояло двое часовых, и судя по знакам различия, это были так называемые американские морские котики. Вот те на! Элитный спецотряд на охране, словно часовые из какой-то пехоты. Это определенно указывало на присутствие очень важного лица. Внимательность и способность анализировать мелочи - важнейшее качество для разведчика, и Влад в свое время оттачивал приемы наблюдения и запоминания. Приглядевшись, наш диверсант увидел еще одного бойца, находящегося в отдалении - устроившего огневую точку меж двух кустарников, держа на прикрытии вход. Эти лучше подготовились к защите своей верхушки, не сумей заметить огневую точку Влад, в дальнейшем они могли бы нарваться на крупные неприятности, попытайся они без тщательной разведки захватить натовского военачальника.
Осторожно, стараясь не скрипеть, Влад вернулся к спортгородку, а от него - приблизился к клубу. Осталось выяснить еще один вопрос, так тревожащий его. С задней части клуба было глухо. Там имелась дверь, входящая прямиком в актовый зал, но она была заперта изнутри. Сбоку входов не было, а спереди, перед входом, располагалось застекленное фойе. Проникнуть внутрь можно было только через него, но оно было освещено, и Влад увидел нескольких вражеских бойцов, двое из которых играли в бильярд, а остальные следили за игрой, перекрикиваясь остроумными, надо полагать, репликами и подбадриваниями. Пройти мимо них незамеченными не представлялось никакой возможности, поэтому оставалось наблюдать, прячась, лежа на снегу, между двух скульптур российских героев-пограничников, аккурат на аллее героев. Позади него, в тридцати метрах располагался контрольно-пропускной пункт, на котором было также организовано круглосуточное дежурство, но Влад залег так, что его не было видно, а ему издали в освещенном фойе было видно все. Была глубокая ночь, и Влад услышал позади себя шаги. Теперь он был замаскирован куда лучше, поэтому остался недвижим, опустив голову и накрывшись капюшоном, внимательно смотря на дорожку вдоль аллеи. По ней прошелся офицер, и достаточно крупный по званию. Должно быть, он сейчас был ответственным дежурным по гарнизону. Зашел в клуб - изнутри не запирались. Солдаты и сержанты прекратили игру, вытянулись и поприветствовали его приложением рук к голове. «К пустой голове руку не прикладывают,- подумал Влад, - Но вам, *******, можно. Голова у вас пустая, раз вы напали на страну, которая всыпала пилюлей и наполеоновской армии, и гитлеровской коалиции».
Офицер что-то рявкнул, и солдаты, взяв оружие, сложенное до того ими на скамье, заняли свои позиции, рассредоточившись по территории фойе, а четверо направились в актовый зал. Дверь в него открылась, и Влад через бинокль увидел мельком наших русских ребят-срочников, сидевших в креслах. Вид у них был изможденный. Большинство из них спали, кто-то оглянулся с презрением на вошедших натовцев. Дверь закрылась, и Влад больше ничего не смог разглядеть.
«Так, все ясно. С дисциплинкой у вас проблемы, господа натовцы. И это нам на руку». Влад все узнал, теперь можно было возвращаться. Вернулся тем же путем и добрался до многоэтажки, где он хоронился. Ему пришла в голову новая идея. Он раскопал заваленный на убитого им натовца строительный мусор, и принялся снимать с трупа одежду. Труп уже окоченел - на морозе это было неудивительно, поэтому одежду снять было нелегко. Наконец, удалось. Потом он на труп натянул гражданскую одежду, стянутую у мирных жителей. «Простите, друзья, не смогу вам вернуть одежду вашу, но она здесь важнее. Теперь, если кто-то и найдет здесь труп, можно не опасаться, что его быстро - или вообще смогут опознать и принять за натовца. Мало ли кто из гражданских сейчас умер от голода, побоев или был расстрелян амерами!»
Сложив снятую с натовца одежду и привязав ее к своему ремню, аккуратно направился в обратный путь. Ситуация в городе напоминала ситуацию в его родном городишке - гражданских пеших лиц на улице встречалось очень мало, на автомобилях наших и вовсе не было никого, освещение было только уличное, да кое-где в домах свечное или керосинки. Иногда проезжали патрули из оккупантов, приближение которых было слышно издали по шуму моторов, и тогда Влад быстро скрывался за каким либо укрытием, чтобы не быть обнаруженным - его камуфляж был очень подозрительным. Однажды он увидел, как солдат на своем «Хамви» выстрелил в гражданского, не успевшего спрятаться - комендантский час действовал, и необходимость найти пропитание или дрова гражданским не являлась для врага уважительной причиной появления на улицах.
До края города оставалось не более двух сотен метров, как вдруг дорогу Владу преградили трое. Судя по южной внешности, это были кавказцы.
-Эй, Уася, иды суда!
- Я не Вася, я Ваня, - ответил Влад.
- Эй, Уася Уаня, иды суда, гаварю.
В его руках раскручивался обрывок цепи, к концу которого был привязан грузик из тяжелого подшипника. У двух других в руках были ножи, а у четвертого - обрезок трубы.
Влад оценил расстояние между ними. Он понял, что боя не избежать. Голодные кавказцы мародерили здесь, подкараулив жертву, они так просто его не отпустят - а вдруг чем удастся поживиться.
У Влада было преимущество в виде двух пистолетов, один из которых был трофейным. Но выстрелы в ночи будут далеко слышны, а до его ребят было метров триста, поэтому, если придется стрелять, он навлечет на них риск быть обнаруженным - ведь сюда на стрельбу могут быть срочно стянуты натовские усиленные патрули, и кто знает, не растянутся ли они настолько, что станут в поисках стрелявшего прочесывать и прилегающую к городу местность.
Влад вынул ствол и направил на подошедших.
- Мужики, не резон ко мне лезть, постреляю.
Но кавказцы оказались не робкого десятка.
- Нэ будэшь стрэлять! Патронов нэт, а то бы уже стрэлял.
- Это ты зря говоришь, - Влад ловко отщелкнул обойму и показал им верхний подпружиненный патрон, и пока они не успели дернуться к нему, вновь быстро вставил обойму, и моментальным движением передернул затвор и снял предохранитель.
- Еще раз говорю, сука, дернешься, положу вас всех!
Кавказцы не уступали, теперь они хотели завладеть пистолетом, надеясь получить неоспоримое преимущество перед обираемыми и жертвами. Это было странно, раньше они уступили бы, но видно, голод и ощущение вседозволенности развязало им руки.
- Давай будэм дратся, одын на одын. Я и ты. Выиграю, забэру пыстолет, нет - пойдешь сваей дарогой.
- Идет, только кореша твои пусть отойдут на десять метров.
Кавказец скомандовал, и отложил цепь. Влад снял с пояса одежду амера, положил ее в стороне, а на нее – свой пистолет. О втором стволе он ничего не сказал, пусть это будет его козырем, мало ли чего от них следует ожидать.
Кавказец, широко расставив ноги и руки, наклонив корпус вперед, приготовился к бою. Его стойка была борцовская, и это позволило его «прочитать». С этим нужно быть осторожнее.
Влад стал в стойку тайского боксера. Много лет он занимался по системе английского бокса, с самого детства его тренировал его родной дядька, бывший хорошим боксером и едва не возглавивший в свое время боксерскую секцию Дворца спорта в Харькове. В дальнейшем Влад занимался какое-то время каратэ, но этот стиль не привлек его. Наконец, когда то ему повезло, и на его жизненном пути встретился удивительный человек с интересной судьбой - это был Перов Владимир Николаевич, который и стал его тренером. Перов когда-то входил в сборную России по каратэ, но потом оставил это и по требованию руководства ГРУ, где он служил в звании майора, поехал на Алтай, где тренировался у настоящих мастеров восточных единоборств, бывших про происхождению китайцами. Оттуда через пару лет вернулся мастером боевого кунгфу школы Чой (змеи). Жестче тренировок у тогда еще молодого Влада не было. За одну только трехчасовую тренировку они проходили физо, в ходе которых и проходили километры гуськом, и отжимались сотни раз на пальцах, кулаках и лучезапястных, потом отрабатывали тао - специальные комплексы упражнений, и наконец, все заканчивалось кумитэ - в ходе которых бой был без какой либо экипировки, запрещались только удары пальцами по глазам и в горло, все остальное разрешалось. Уже в первом бою Влад, пришедший в группу на три месяца позже остальных, выбил зубы равному ему по комплекции сопернику, и тогда его поставили против самого сильного бойца, бывшего кикбоксера, который к тому же был выше и тяжелее килограмм на пятнадцать самого Влада. Но это его не испугало, и они бились на равных. С тех пор тренер его и выделял среди всех, и даже сам предложил ему проводить индивидуальные занятия. Перов исписал для Влада альбом теорией стиля, оказавшегося среди всех стилей кунгфу одним из самых жестоких и коварных. И с каждой такой тренировки Влад возвращался с товарищами обнявшись за плечи, поддерживая друг друга. Люди, идущие на встречу, испуганно отшатываясь, полагали, что эта группа молодых людей из трех человек просто пьяна - и невдомек им было, что в одиночку каждый из них просто не мог идти и упал бы.
Перов говорил Владу, что Влад очень перспективный боец, и он хотел бы сделать его чемпионом, и в качестве тренера ездить на всероссийские и международные соревнования. Но судьба распорядилась иначе.
Перов был удивительным человеком, по линии ГРУ воевал в Алжире и много где еще, о чем почти ничего не рассказывал. В последнее время он был личным телохранителем тогдашнего атамана района Сердюка, который сам был бывшим полковником ГРУ, и абы кого в телохранители не взял бы. Однажды Перов столкнулся один против группы кавказцев из девяти человек, в ходе столкновения голыми руками и ногами разогнал их всех, частью покалечив, одного убил. Его пытались привлечь к уголовной ответственности, однако потерпевшие, испугавшись, отказались опознать его, и хотя менты были уверены, что виноват именно Перов, но дело за недоказанностью было приостановлено в связи с не установлением личности подозреваемого.

 

[Спартанец]

Сгубила Перова пьянка. Пьянка вообще традиционно губит талантливейших русских людей. Перов выпивал, но Влад невольно стал тем катализатором, который толкнул Перова на то, чтобы распустить группу, прекратить тренировки и крепко привязаться к стакану. Были районные соревнования, на которых по правилам каратэ стиля шотокан выступали бойцы разных стилей и направлений единоборств. Перов сформировал свою сборную, в которую вошел Влад и еще четыре бойца. Четверо быстро сдулись, причем один из них был побежден в первые полминуты боя. Влад сошелся в бою против фаворита соревнований, и победил его. Но главный судья соревнований Давид Ломадзе объявил Влада нарушившим правила и за слишком жесткую технику дисквалифицировал с соревнований, несмотря на то, что Влад шел на неоспоримую победу. Перов взбесился и хотел главному судье набить морду, но его отговорили от опрометчивого, но справедливого поступка два тренера с конкурирующих школ, которые, при том, взяли его сторону и пытались главному судье соревнований доказать несправедливость его решения. На следующий день Давид Ломадзе пришел на тренировку и подошел к Владу. Он попросил у Влада извинений, и намеревался просить извинений у его тренера, пояснив Владу, что он выставил на соревнования свою команду и продвигал своего бойца, чтобы сделать себе карьеру международного тренера и судьи. В дальнейшем он пришел к своей цели. Но Перов на тренировку не пришел, от очередной жизненной несправедливости он сильно запил. Позже, напиваясь, он стал скандалить со своей женой. Вряд ли он ее бил, ведь не рассчитав по пьяни силу удара, мог ее убить, но она вызвала ментов. К нему приехала группа немедленного реагирования, но Перов разоружил группу и надавал им маленько по ребрам. Его вызвал начальник райотдела милиции и сказал ему: «Володя, я тебя уважаю, но моих ребят не трогай, иначе посажу». Перов обещал. Жена вызывала ментов еще несколько раз, но Перов - это кажется невозможным, помня обещание не трогать милиционеров, прыгал с четвертого этажа - и пока ментам открывала его жена двери, и они осознавали, что он сигал с балкона, пока суть да дело - Перов был уже далеко. Таких случаев было три или четыре. В последний раз опьяневшему Перову не повезло. На уровне второго этажа были развешены бельевые веревки – прыгая ногами вниз, приземлиться на них не удалось, веревки развернули его и он упал плашмя. Перов разбился. Правда, он еще нашел в себе силы на то, чтобы обойти вокруг дома и подняться на четвертый этаж. Изумленные менты, которые видели его падение, были изумлены. Они же его и отвезли в реанимацию, однако спасти не удалось - от падения у него оторвались почти все внутренние органы. Таких бойцов, как Перов, еще поискать, и Влад не смог даже приблизиться к его уровню мастерства. Но он все же упорно тренировался. Английский бокс, потом пауэрлифтинг, а потом для него открылся тайский бокс. Сила пауэрлифтера, помноженная на тайский бокс, делала его хотя и не профессионалом, но быстрым, техничным и очень сильным бойцом. И вот теперь Влад стоял в стойке муай-тай, не в традиционной, а в ее современной версии, прикрывая голову кулаками и корпус локтями. Увидев перед собой борца, а также заявив свою принадлежность к ударникам, Влад знал, что спровоцирует борца на бросок в ноги. Все дело в том, что на смешанных соревнованиях у борцов был только один способ победить ударных бойцов - боксеров, каратистов и т.д. - свалить противника и в положении лежа совершить удушающий или болевой прием. В противном случае ударники побеждали борцов. Но лежа ударники не научены наносить удары, и потому практически всегда, когда дело доходило до этой позиции, проигрывали борцам, если только сами не были обучены борцовским приемам. Влад был неважным борцом, приемы он знал, тренируясь во врем службы в спецназе по системе самбо, но чтобы добиться чего-то, этим нужно достаточно долго заниматься, и Владу не довелось отработать борцовские приемы до совершенства, поэтому он больше полагался на ударную технику.
Кавказец ринулся на Влада. Как тот и предполагал, кавказец пытался пройти в ноги. Влад молниеносно сделал движение назад - скорость передвижения ногами в рукопашном бое имеет первостепенное значение, как и у умение чувствовать дистанцию, и когда кавказец не встретил в охвате корпус соперника и несколько потерял равновесие, Влад ударом локтя сверху вниз обрушился на его затылок. Хрясь! Кавказец рухнул, как подкошенный.
Оторопевшие на секунду дружки кинулись было на Влада - пистолет его лежал далековато, и он не успел бы дотянуться до него, но Влад выхватил другой, трофейный пистолет, о котором мародеры не знали.
- Стоять! Убью!
Кавказцы остановились. Они были похожи на злобных в стае волков, трусливых поодиночке.
- Кто следующий драться? - спросил Влад.
Кавказцы этого не ожидали. Они видели, что этот русский сделал с их товарищем, и медлили. Один другому что-то сказал на своем, Влад не понял, чего ждать, поэтому, избегая коварства, предложил:
- А давайте вы вдвоем против меня одного! Ствол не выкладываю, но обещаю не стрелять, если все по-чести будет.
- Идет, - согласился один, второй закивал.
Один из них был высоким и длинным, который и согласился первым, из чего Влад сделал вывод, что в отсутствие вожака этой гнусной стаи, он исполняет его функции за старшего. С ним следовало быть аккуратнее, и его желательно бы вырубить первым. Второй был ростом ниже среднего, но коренастым. Оба носили бороды, которые, скорее всего, отрастили уже после начала оккупации.
В свое время Перов тренировал своих ребят бою против двух или нескольких противников. И если против нескольких все выглядело куда сложнее и отбиваться от них можно было только высококлассным бойцам, лучшим в своем стиле, то бой против двух был легче. Но легче не значит легко. Требовалось вдвое больше концентрации внимания, чем при противостоянии одному противнику, больше скорости и аккуратности, а также решительности и силы удара.
Кавказцы стали заходить с двух сторон, и наконец, бросились на этого наглого русского, предчувствуя свою скорую победу. Биться с одним, подставляя спину другому, было смерти подобно. Имелся специальный прием ухода от линии атаки, чем Влад и воспользовался, рванув резко в сторону, и зайдя за одного из противников - этого длинного. Теперь второй враг был за первым, и сражаться с ним можно было после того, как удастся скоротечная схватка с первым. Но бой, это не есть что-то застывшее. Противники постоянно передвигаются, и когда второй враг пытался прийти на помощь другому, выстраиваясь в линию, в шеренгу, Влад вновь сдвинулся так, чтобы второй враг оказался между ним и его первым противником. Так, играя с дистанцией, удалось обоих держать в поле зрения, и наконец первый кавказец не вытерпел – взыграл горячий южный темперамент и он бросился с замахом кулаком на нашего диверсанта. Влад поднырнул под его кулак, войдя в сближение, и ударом «щетки» - растопыренными в стороны пальцами, ладонью верх (так пальцы не сгибаются, как если бы были ладонью вниз) сделал короткое секущее движение в сторону по горлу оппонента. Горло у большинства людей, как и у животных, в том числе тех которые находились перед ним - самое слабое место, не случайно почти все хищники целятся жертве в горло. И даже относительно слабый удар растопыренными пальцами скользящим движением не травмировал закаленные многочисленными отжиманиями на них пальцы, но травмировал горло. Этот прием был из боевого кунгфу, которое изучал Влад. Больше первый кавказец его не интересовал - он на какое то время не представлял опасности, схватившись за горло и хрипя, упав на колени. А Влад таким образом столкнулся лицом к лицу со вторым врагом. Дистанция с ним оказалась очень близкой, и кавказец попытался схватить русского, протянув к нему свои волосатые руки. Влад использовал «липкие руки», как традиционно называется прием в стиле кунгфу винчунь, и парировал эти попытки, попутно с расстояния в несколько сантиметров нанеся удар в солнечное сплетение противника. Неслучайно он отрабатывал эти удары с очень близкой дистанции, занимаясь с деревянным манекеном, но удар хотя и отбросил кавказца на метр, не причинил ему серьезного вреда - все же Влад не был мастером винчунь и для полноценного удара ему нужна была дистанция побольше. Он предпочитал тайский бокс и боевое кунгфу школы Чой. Школа змеи сочетает в себе три змеи: кобру, которая бьет в самые уязвимые точки - глаза, уши, горло, питона, который с помощью заломов ломает конечности врагу, и удава, который проводит удушающие приемы. Из них всех Влад предпочитал кобру, но нравился ему и питон, хотя он не был достаточным мастером в заломах – этого Перов ему не успел дать в полной мере. Кавказец бросился на Влада, и Влад применил один из тао кунгфу своей школы. Он резко переместил центр тела и словно бы провалился вниз, полностью присев на правую ногу, при этом левая вытянутой оказалась совсем рядом с ногами стоящего противника. Инстинктивно тот приблизился чуть ближе, чем следовало, не понимая, что такой разрыв дистанции сложился не в его пользу, ведь следующим быстрым, словно выпрыгивающая кобра, подъемом буквально снизу вверх Влад ударом –«копье» - сомкнутыми кончиками пальцев, воткнул их в горло кавказцу, потом, окончательно выпрямившись, спокойно перешел в состояние питона и, зайдя за спину, рванул руку кавказца, прижавшего ее к горлу и хрипящему, на себя, завел ее за спину мародера и локтем всем весом тела резко ударил того в сочленение плеча, ломая сустав. После этого вернулся к первому противнику, который еще не хрипел, но пытался дотянуться до лежащего на земле пистолета Влада, оставленного здесь перед поединком с их вожаком. Влад наступил на его ладонь подошвой своего берца, послышался хруст ломаемых костей, и кавказец взвыл от боли. Теперь высокий кавказец был ростом ниже Влада, впрочем, его высокий уже сослужил тому хорошую службу, ведь высокому сложнее спрятать свое горло от противника ростом пониже, и здесь преимущество у более низкого бойца. Ударом вторым ботинком в локтевое сочленение Влад сломал тому руку. Он уже пребывал в состоянии холодной ярости и не мог остановиться, резким поворотом головы он свернул врагу шею.
Вернувшись к третьему, который сидел на земле и выл, ухватившись за вывернутое плечо, Влад пригнувшись, сильным прямым ударом согнутых во второй фаланге костяшек пальцев перебил тому трахею.
Все. Ярость стала проходить. Теперь меньше швали будет мародерить, грабить местных жителей, которым и так в оккупации нелегко жилось. Влад поднял пистолет, спрятал его, вновь подвязал оставленную одежду убитого натовца и, оглядевшись, бегом помчался в сторону леса.
Подав условный свист, он предупредил о своем появлении своих, которые могли ненароком его не узнать и уничтожить. Но его ждали. Санек, держа бинокль, произнес при появлении Влада:
- Неплохо! Ты в хорошей форме.
-Ты о чем, - спросил Влад?
- О том самом, - кивнул Санек в сторону, откуда прибежал Влад.
Оказалось, Виталий с Анной уже были здесь.
Виталий рассказал что на территории бывшей дивизии ВДВ действительно сейчас располагался так называемый миротворческий контингент сил НАТО, в количестве не менее четырех тысяч бойцов, а также у них было много легкобронированной военной техники. Также там расположился вертолетный парк врага. Наших ребят, которые пытались оказать сопротивление, постреляли, сложив трупы в кучу у ограды и накрыв брезентом, а остальных в количестве около трехсот бойцов держат в бывшей столовой под охраной, планируемая для них участь неизвестна. Крупного командования не видели, на территорию части не проникали, но нарвались на двух возвращающихся в часть пеших натовцев, которые потребовали проверки документов. Анна, которая неплохо понимала английский, и этим обстоятельством была еще ценней не только как медик, попыталась объяснить, что они с супругом возвращаются домой, и не успели вернуться вовремя. Один натовец ладошкой хлопнул ее по пятой точке, и взял за плечо, сказав, что она пойдет с ними. Анна рассказала, что Виталий при переведенных ему их словах молниеносно нанес одному лоукик, а второму боковой удар кулаком. Виталий раньше многократно отрабатывал эти удары, и они у него стали коронными, поэтому, будучи очень эффективными в его исполнении, они сыграли на все сто: один натовец рухнул на бок, взвыв от боли от сломанной в коленном суставе ноги, а второй, со сломанной челюстью, уже в падении потерял сознание. Влад в свое время тренировался вместе с Виталием и когда они отрабатывали поочередно удары, держал лапы. Даже через них он ощущал силу ударов Виталия, они были словно удары кувалдой, удары его друга были поистине чудовищными, помноженные на огромную физическую силу. Он представил в рассказе Анны картинку у себя в голове, и улыбнулся.
- Правда, потом Виталий вытащил кинжал и отрезал головы этим солдатам, я не выдержала и меня стошнило, - рассказала девушка, которая была, по мнению Влада, самой мужественной из всех девушек, которых знал Влад лично. Правда, именно это в свое время помешало Владу ответить на взаимность Анны, т.к. по его мнению, девушка должна быть максимально женственной, мужественность ей ни к чему. Но сейчас, в условиях военного времени, мужественность Анны была не лишней.
- Казаки издавна отрезали головы своих врагов, из устрашения, потом привязывали их за волосы к лукам своего седла, и когда они скакали на лошадях, головы развевались, навевая ужас на врагов, - пояснил Виталий. - А в войне против фашистов казаки отрезали врагам головы, за что их немцы прозвали сталинскими головорезами и сильно страшились их. Я теперь всегда буду натовцам отрезать головы, это будет мой отличительный знак, - убежденно заявил свирепый Виталий.
Он явно родился не в свое время. Такими были берсерки у викингов – бесстрашные и отчаянные.
Мнения разделились, кто-то высказался, что отрезать головы врагам негуманно, но Влад поддержал товарища:
- Отрезать или не отрезать головы - это дело каждого. Считать это негуманным тоже не стану, а разве гуманно было вторгаться в нашу страну и убивать наших сограждан?
Ответом ему была тишина и Влад продолжил:
- Я лично головы отрезать не стану, но Виталия осуждать не буду, и если он так хочет, так тому и быть. Делу не повредит устрашение врага. Правда, делу повредит то, что перед операцией найдут два трупа, этих «всадников без головы». Я тоже одного снял, но труп убрал. Поэтому мы займемся в первую очередь захватом погранчасти, я там малость пошарахался по-тихому, кое что разведал. И Влад рассказал о своем плане.
После шестичасового отдыха, в ходе которого Влад и вернувшиеся товарищи поспали, принялись готовиться.
- Советую не есть перед операцией, иначе кишки вывернет, - посоветовал Виталий товарищам.
Выдвинулись в путь, когда стемнело, расположились в том же здании, где прежде устроил наблюдение Влад.
Первая фаза операции включала тихое уничтожение тех, кто охраняет покой свои товарищей по коалиции. Это был КПП, где находилось три человека, патруль из двух человек, и охрана склада, где также удалось заметить двух бойцов. Так как склад располагался неподалеку от офицерских домиков, находившихся под охраной американского элитного спецназа, требовалось убрать трех опытных бойцов. И наконец, требовалось уничтожить, а лучше захватить, двух дежуривших офицеров - дежурного по части и ответственного по гарнизону. Остальные караулившие сон своих товарищей и наших пленников натовцы не имели разрешения покидать охраняемую ими зону, поэтому второй фазой операции было их уничтожение. Третьим этапом было массовое уничтожение натовских вояк, и для этого тоже лучше всего было применять тихие методы, т.к. патрули ездят по городу, шум их привлечет, и не успеешь оглянуться, как вся иностранная армия, дислоцирующаяся в Новороссийске, будет здесь. Попутно - освобождение и вооружение наших солдат-срочников, захват натовского командования, их допрос. Ну и четвертая фаза операции – безопасный отход в горы.
Влад решил, что направление первых сил на освобождение наших пленников опасно тем, что наши освобожденные бойцы в случае, если будут привлечены к операции, могут наделать шума. Больше людей задействовано в операции - больше риск нашуметь. Да и вооружить их сразу нечем, за исключением тех немногих стволов, что удастся добыть при уничтожении карауливших их натовцев. Проблемой было то, что при всей кажущейся легкости, здание клуба оказывалось наиболее трудным для взятия объектов, за счет наличия фойе, при условии соблюдения скрытности. Да и амеров там находилось достаточно, так что одновременное их уничтожение до подачи ими шума представляло определенные сложности.
Плохо было то, что у диверсантов отсутствовало бесшумное огнестрельное оружие. Имелось только два арбалета, один из которых принадлежал Владу, а второй был позаимствован у Макса, а также холодное оружие. В то же время, на короткой дистанции казачьи кинжалы и шашки, которые имелись у парней, на дистанции близкого боя представляли собой страшное оружие, если ими умело пользоваться. В частности, у Влада имелась короткая, но легкая черкесская шашка. У Виталия была старинная казачья шашка, да еще одна шашка была во владении Санька. Также у всех из них имелись казачьи кинжалы. У Мити и у Кости были только ножи, но у Олега имелся казачий бебут. Вот и все их бесшумное оружие. Не навоюешься, казалось бы, но выбирать не приходилось.
- Братья. Мы идем в бой, в беспощадный бой. Враг угрожает нашей Родине, нашим близким. Кто, если, не мы, его остановит? Никто, кроме нас! У нас нет бесшумного огнестрела, но поверьте, если бы и того, что есть, у меня не было бы, я пошел бы зубами рвать врага! Большинство из нас казаки, не по принадлежности к казачьим обществам, а по происхождению и духу. Вспомните про азовское сидение, когда казаки успешно противостояли многократно превосходящим им силам и победили. Казачье оружие наше - это то, что нам досталось от предков, да не посрамим мы память о них, разобьем врага, и впишем свои имена в новейшую историю! И даже если нам суждено погибнуть, сделаем это, взяв с собой на тот свет десятки и сотни врагов, создадим прецедент, и тогда молва, как бы это не попытались скрыть, разнесет наш подвиг на расстояния, и у нас найдутся последователи. Многие тогда станут на защиту нашей Родины, и в конце концов враг будет разбит. Чтобы пороховой заряд в патроне сработал, ему нужна маленькая детонирующая вспышка от капсюля, мы и есть эта искра, и пусть от нас разгорится пламя!
- Да, сделаем это, - раздались голоса поддержки.
Разделились на три группы. В первой группе был сам Влад и Виталий. Они должны были снять часовых, а также ликвидировать бойцов спецназа, охранявших покой своих генералов, захватив тех в плен. Костя и Олег, как хорошие стрелки, с помощью арбалетов должны были ликвидировать охранение склада, и занять его, дожидаясь товарищей. Митя и Санек должны были взять КПП, а также убрать или захватить ответственных офицеров, убрав часового в штабе. Анна поначалу оставалась в многоэтажке, а после поданного знака занимала КПП, для подстраховки возможным раненым. Вторая и третья фазы операции должны были происходить совместными усилиями.
Все диверсанты расположились у ограды возле клуба, вжавшись в землю. Метровое бетонное основание забора благоприятствовало их скрытности. Влад и Виталий перелезли и укрылись в нише стены клуба. На них не падало освещение и они были практически не видны. Наконец, послышались шаги – снег уже подтаял и не скрипел, потеплело, возможно, нашим диверсантам благоприятствовали высшие силы.
Патруль прошел мимо, и тут диверсанты выскочили позади них. Два взмаха шашками - и головы катятся по земле, орошая ее кровью. Обезглавленные туловища рухнули следом, враги так и не поняли, что произошло. Если в мозге врага еще теплилась жизнь, осознание для них наступило слишком поздно. Остальные диверсанты попрыгали через ограду, выстроившись вдоль стены здания. Митя и Санек направились в сторону КПП, ведь находящиеся там натовцы не ожидали угрозы, а тем более со стороны занимаемой ими территории. Остальные рассредоточились и короткими перебежками выдвинулись на запланированные позиции.

 

[Валья]

С Рождеством, православные

 

[Спартанец]

Пути отхода в случае провала операции были разработаны заранее. Связь решили применять только в случае экстренной необходимости.
Убрать прославленных морских котиков вражеской армии оказалось несложно, сказалась внезапность - Влад прикончил кинжалом находящегося в засаде, Виталий шашкой порубил двух часовых на входе в офицерский дом. Оружие никто не успел применить, да это и неудивительно - не всякий знает, как эффективно это оружие в ближнем бою.
В дом вошли тихо, однако из комнаты, скорее всего, являющейся спальней, доносился скрип кровати, пыхтение и стоны. Удивительно, но стоны были... Диверсанты оторопели - стоны были мужскими, как и два потных мужских тела, возлежащих в интересной позиции.
Один из них, судя по кителям, висевших по-армейски строго на вешалках на дверцах шкафа, был американским командующим этой занятой частью, в звании лейтенанта-колонела, соответствующего нашему подполковнику, а второй - равнозначный нашему лейтенанту, скорее всего, командир взвода.
Подполковник - это был хороший "язык". Это был отличный "язык". Точнее, мог бы быть, но не стал. Наверное, это было грубой ошибкой, но по другому диверсанты, воспитанные в традиционном казачьем укладе, поступить не могли. Не сговариваясь, они подняли шашки... Через пару секунд все было кончено - простыни стал набухать кровью, а диверсанты покинули это мрачное место, оскверненное противоестественным действом мужеложства и обагренное ныне кровью.
Подобрав оружие с убитых спецназовцев - как оказалось, они обладали отличными образцами, Влад и Виталий спешно направились к складам.
Там их уже поджидали Костя и Олег, трупы убитых часовых валялись около склада.
- Я в своего попал сразу, - негромко проговорил Костя, - сразу в лоб. А вот со вторым оказалась заминка.
- Арбалетный болт отклонился, задев сетку ограждения, и прошел мимо, совсем рядом с часовым, - продолжил Олег. - Хорошо, что пока солдат подходил к своему убитому товарищу, а я стал натягивать тетиву моего арбалета, Костя оказался быстрее меня и, натянув ее первым, выстрелил во врага, попав тому в живот. Он то уж собирался поднять тревогу, разглядев во лбу своего напарника болт, но сдох раньше.
- Да, вторым выстрелом Олег тоже вогнал болт амеру в череп, - дополнил Костя.
- Отлично, бойцы. У нас тоже все норм - спецназеров положили, правда, "языка" в виде подпола ихнего не достали, - ответил Влад.
- Почему? Ушел? - недоумевал Костя.
- Да *****ом он оказался, с молодым литёхой развлекался, мы их и порубили на фарш, - добавил Виталий.
- Ну, тогда понятно. Все правильно сделали! - одобрил Костя.
- Не думаю, - вмешался Олег - Мы потеряли возможность получше все разузнать об обстановке.
- Да ладно! Брось! Не утерпели парни - срамоту эту видеть, - встал на защиту Костя. - Я бы тоже не сдержался.
- Ладно, посмотрим, может, парни в штабе "языка" возьмут из меньших чинов, а нет - так справимся, - прервал перепалку Влад. - Идемте в склад, посмотрим, что чего.
Склад оказался набит оружием и боеприпасами, а также минами под завязку. Здесь было следующее вооружение и спецоснащение:
два ящика с АПС, один ящик с СП-81, много ящиков АКС-74 и один с АКС-74У, с десяток РПК-74 и ПКМ, один
12.7 НСВ "Утес", два ящика с ГП-30 "Обувка" и выстрелы к нему, много РПГ-18 "Муха", три 82 мм миномета "Поднос", ящик с СВД. Особенно порадовало специальное оружие: здесь был ящик с ПБ и АПБ, и по ящику с АС "Вал", ВСС "Винторез". Ко всему этому полагались ящики с патронами на 7,62, 9х18, 12,7х108 и др. Наряду с прицелами ПСП-1 и ПСО-1 были и ночные прицелы НСПУ-М. Из мин были представлены МОН-50, а также ящики с ручными гранатами РГД-5 и Ф-1. Но самым приятным "подарком" Влад посчитал одну найденную крупнокалиберную снайперскую винтовку ОСВ-96 для прицельной стрельбы до 1800 м! Еще здесь были мины АНМ-200-1, так называемые противовертолетные мины. Интересно, сами пендосы знают, что это такое? Ведь это новая разработка, вроде бы в 2013 году ее приняли на вооружение.
Оружия из отечественных образцов более крупного калибра не наблюдалось - но это и понятно - ведь пограничники вооружались легкими образцами стрелкового вооружения. Было много вещевого имущества - камуфляжные костюмы, в армейском просторечии называемые "камками", армейские ботинки - "берцы", а также значительные запасы кирзовых сапог, бушлаты, ремни и другое имущество.
Второй склад, располагавшийся сразу же за первым, был забит под завязку американскими, английскими, немецкими и другими образцами стрелкового оружия, боеприпасами, минами и взрывчаткой. Разнообразие представленных систем поражало воображение. Многое было непонятно - особенно что касалось ящиков с какими-то цилиндрами и условными обозначениями на них.
Все бойцы пребывали в состоянии огромного удовлетворения от увиденного. Оставался главный вопрос - как это все отсюда безопасно вывезти и использовать наилучшим образом.
Осмотр занял непродолжительное время, времени не было - предстояла большая работа по ликвидации серьезных вражеских сил.
Вскоре к ним присоединились Санек и Митя. Они втащили с собой американского офицера в чине, соответствующего нашему майору.
- У нас без происшествий. КПП зачищен, штаб тоже. С десяток трупов. Вот, притащили чела посговорчивее, - доложился Санек.
- Молодцы, парни. А мы тут осмотрелись, даже кое-что прихватили, винтари и валы особенно приглянулись - для нашей операции - самое то, - ответил Влад. - Санек, оглядись, может, и тебе что понравится получше твоего ствола, а мы с Митей сейчас с этим "фруктом" побеседуем. Митя, переводи!
- Не вопрос.
- Спроси его, сколько человек в отряде, как они поддерживают связь со своими, где располагаются главные силы и сколько их?
Митя перевел.
- Я есть могу понимать немного русишь язык, - вдруг заговорил майор.
- Ого! Откуда?
- Моя маззер была еврейкой, выехавшей из Совьетишь союза. Она был шпионкой, работала на ЦРУ, и я немного понимать ваш язык.
- Понятно. Ну и, давай, рассказывай. От того, как ты нам будешь полезен, будет зависеть твоя судьба, которая - учти - сейчас на волоске!
- Йес, йес, я понимать! Зеар в батальоне 730 солдат объединенной тактической группировки сил НАТО. Наш командующий подполковник Джон Уайт связывается по рации эври дэй в 8 часов и в 20 часов с командованием, бригадным генералом Филиппом Харви, который вместе с основными силами контингента располагаться в Ньюрашенск в бригаде ваших лучших солдат - совьетского спецназа воздушного десанта.
- Ну, положим, это не самые лучшие солдаты, - скривился Влад - его покоробила такая оценка, и он вспомнил нередкие стычки между погранцами и десантами, случавшиеся в увольнениях, когда и трое погранцов могли надавать по шее пятерым десантам. Но бывало и наоборот... Вспомнилась поговорка, что "Пограничники - это щит, а остальные войска - это шурупы, вкрученные в щит". Однако, сейчас было не то время. Все были на одной стороне - а враг - западный враг - находился по другую сторону.
- В Ньюрашенск стоит бригада, числом 3500 солдатов, а также по одной роте в малых городах, числом от 62 до 190 солдат и офицеров, под командованием капитана. В совсем малых городах - вы их по-русиш называть поселок и станица, находятся отделения в 9-10 солдатов под командованием сержанта, или взвода от 16 до 44 солдатов под командованием лейтенанта.
- Ладно, - подробный допрос откладывается до лучших времен, пойдешь с нами, - добавил Влад. - Насчет тебя у меня есть идея. Как, говоришь, твое имя?
- Джон я, - облегченно заулыбался амер. Он понял, что раз с ним знакомятся, убивать его пока не станут.
- Так вот, Джон. Мы сейчас переодеваемся в вашу штатовскую экипу, и идем мочить твоих камрадов. А ты нам в этом поможешь, будешь первым идти - рожу твою знают, расслабятся, а тут мы их и положим. При том, если вдруг хотя бы пикнешь, хоть полслова - я тебя лично на куски порежу, - при этих словах Влад улыбнулся, пристально смотря на майора. - А если не согласен участвовать, так давай я тебе сейчас горло перережу, и всех делов. Что скажешь? Все понял?
- Йес, я поняль. Я хотеть жить. Я помогать вам.
- Ну вот и славненько! - заключил Влад и обернулся к товарищам:
- Парни, у меня идея, как нам использовать "языка" и пендосовскую форму со склада. Слушайте...
Оставленная диверсантами одежда и оружие были аккуратно сложены в углу склада. На складе оказалось достаточно американской формы, чтобы не просто одеться, а выбрать под себя подходящие размеры, но времени до 8-00 оставалось всего несколько часов, поэтому обошлись без подгонки одежды. Не до того...
Вскоре по направлению к гарнизону двигался отряд из семи человек, по всему - истинные натовские солдаты, которых вел майор Джон. Во всем этом случайного заокеанского зрителя смутить могло бы только одно - какие-то странные карабины у этих солдат, явно не натовского образца, похожие больше на игрушки
Рядом с американский майором, чуть позади, двигался Влад. Под одеждой он прятал кривой кинжал - бебут, повешенный на перевязи так, что он практически полностью был закрыт армейской длиннопольной курткой.
Вот и первый этаж. Направо и налево - входы за стеклянной дверью.
- Санек, Митя, Олег и Костя - остаетесь на лестничной площадке, прикрываете. Мы входим, - распорядился Влад.
Майор Джон молчал, приложив к пустой голове руку (эх, все у них не по-нашему!), слушая докладывающего ему сержанта. Возле сержанта стоял еще один дежурный по роте, остальные, судя по всему, спали.
Короткий рывок - и моментально выхваченный из-под одежды бебут Влада рассек горло сержанту. Одномоментно кинжал Виталия оказался последним, что видел в своей жизни второй натовский солдат.
Тихо, оттащить их в умывальник.
Здесь все также. Раньше в подъезде располагалась школа сержантского состава, где Влад провел полгода своих армейских будней. Он помнил эту умывальную комнату и туалетную комнату, сопряженную с ней. Тогда он уже был на втором году службы и его, в наказание за своевольный характер, старший прапорщик Лопатин поставил в наряд по столовой. Убрав тарелки с хлебом, Влад тогда поманил молодого солдата и дал тому швабру - на, мол, вымой полы в столовке, "деду" ведь западло. Молодой с упехом справился с заданием, но был замечен за этим начальником столовой. Тот доложился Лопатину, и вскоре последний уже орал на непокорного сержанта, добавив Владу сутки наряда. Ситуация повторилась - и желваки Лопатина двигались под потной кожей, а слюна так и брызгала у него изо рта:
- Я тебя в Хунзах отравлю! Нет, ты у меня в Арктический погранотряд поедешь дослуживать, будешь там белых мишек пасти!
- Да не вопрос, товарищ страшный прапорщик, - Влад намеренно сделал ошибку в звании командира.
Тогда Лопатин, увидев, что это не действует, привел сержанта в туалетную комнату и попытался заставить того мыть "очки".
- Ни хрена я не буду мыть. Найдите молодого! А я молодым не мыл, а став "дедом" и подавно "очки" драить не намерен! - отвечал Влад.
Прапору нужно было как-то выкручиваться, не потеряв окончательно лицо перед подчиненными, прислушивающимися к разговору, и он поменял указание на альтернативное, не унизительное:
- Тогда бери тряпку и начищай краны в умывальнике!
- Ну, это приемлемый вариант, - и Влад пару минут натирал бронзовые краны до блеска.
Краны здесь были те же.
Оттащив трупы, Влад вышел к парням, стоящим на лестнице, после чего Митю и Олега направил в крыло, откуда вышли, а со вторым крылом ситуация повторилась точно так же.
На лестнице остались дежурить Костя и Санек, держащие вход на этаж с улицы и спуск со второго этажа под прицелом, а остальные пошли в расположение. Оставалось самое неприятное, то, от чего Влад в кошмарах и спустя много позже просыпался, видя перед собой лица, много лиц.
Когда шомпол от автомата входит в ухо спящего врага, тот умирает. Повреждение мозга оказывается несовместимым с жизнью. И главное - тихо. Более 150 натовцев на первом этаже здания заснули навеки. Тактика скрытной зачистки российских погранзастав, проводимая не раз "духами" в Таджикистане, теперь пригодилась и российским бойцам.
Всё! Больше невозможно! Парни собрались, их лица были понурыми. Да, одно дело - валить врага в открытом бою, и совсем другое - спящими.
- Хлопцы! Тяжело, знаю. Но эти уроды пришли на нашу землю, убивают и насилуют наших близких - мы адекватно отвечаем. В открытом бою нам не сдюжить - нас мало. Только диверсионная и партизанская тактика, вы же понимаете! - Влад пытался поднять боевой дух товарищей.
- Да все мы понимаем. Ты меня извини, конечно, Влад, но на правах родственника я имею право сказать. Порой кажется, что сердца у тебя нет, - сказал Митя.
- Ладно, Митя, не гони пургу, командиру тяжелее всех, это его решение было, - вступился Санек.
Влад понимал, что зачистка трех этажей выше подобными тихими мерами уже не состоится. Решение родилось мгновенно.
- Виталий, готовь здание к подрыву. На складе много пендосовской взрывчатки, предлагаю обрушить здание и похоронить всех, кто выше. Смогёшь?
- Еще бы! Я что, зря на командира отделения взрывотехников выучился?
Митя, Олег, и мэджор Джон - в помощь по переноске! Мы постоим на стрёме.
Через час установка зарядов была завершена. Виталий использовал найденную на складе и наиболее распространенную в армии США композицию C4. Это композитное взрывчатое вещество, содержащее 91 процент гексогена и невзрывные пластификаторы 9 процентов. На улице стоял минус, и С4 потеряла свою пластичность, однако это не должно было сказаться на мощности. Взрывчатки потребовалось много, это только в фильмах С4 обладает чудовищным разрушительным воздействием, на самом деле, воздействие это хотя и достаточное, но не чрезмерное. Виталий расположил взрывчатку напротив несущих стен здания, по всему перимеру первого этажа - благо теперь в этом никто не мешал, трупы натовских солдат мирно и навсегда почивали в своих постелях. Для усиления воздействия взрывы должны быть направленными - это удалось сделать с помощью подручных подходящих предметов. Взрывные заряды были соединены между собой, и должны были сработать при открытии двери из здания, либо на любое крыло первого этажа, то есть, спускающиеся с этажей для проведения утренней зарядки солдаты сами приведут в действие чудовищную машину смерти.
Теперь оставалось наиболее важная часть задания - освобождение погранцов-срочников, томившихся в здании войскового клуба.
Остановившись в районе спортгородка, обсудили план вызволения товарищей. Решили действовать, применив бесшумные автоматы АС "Вал", найденные на складе, и бесшумные снайперские винтовки ВСС "Винторез". Виталий еще на складе показал парням, как с ними обращаться - он в свое время служил во внутренних войсках, и ему удалось пострелять из многих образов стрелкового вооружения, в том числе менее распространенных в других родах войск. Практики стрельб, конечно, из этого оружия у остальных диверсантов не было, но обученные стрелять из АК - должны справиться и с этими машинками.
Влад рассказал бойцам, что в клубе должно находиться до 40 натовских вояк, Джон подтвердил и уточнил:
- Тридцать два солдатов, включая один лейтенант и три сержанта. Из них пять морских котиков, они вместе с отделением рейнджеров находятся в большом зале. Они всегда не спать, их заменять свежие рейнджеры. Их задача охранять рашен солдат и если часовые подадут тревогу, первыми вступить в бой.
- Часовые не успели, - усмехнулся Влад.
Олег присвистнул:
- Ничего себе, что мы сможем поделать с этими спецами? Я слышал, рейнджеры проходят одну из самых жестких подготовок в мире, а морские котики - это вообще элита! И мы - доморощеные диверсанты, мля!
- Не боись, Олег, - успокоил его Влад. - мы с Виталием шутя разделались с тремя котиками. Наше главное оружие - фактор внезапности. В долгом противостоянии мы, безусловно, проиграем - нас просто подавят огневой мощью. Но если сделаем все четко - то будем жить и дело сделаем. Ты же у нас в тактике хорош, страйком сколько лет занимался. Вот и предложи свой план, а мы обсудим. Давай, время идет!
- Ну ладно. Тогда я предлагаю... - и Олег изложил свои предложения.
Как каркас его план был неплох, но в него при коллективном обсуждении внесли изменения и дополнения, и наконец, Влад его утвердил. Очень пригодилось знание Владом всех помещений клуба - ведь недаром он, служа срочку, провел здесь многие часы, играя в бильярд, а когда его формально назначили на штатную должность водителя-кинорадиомеханика, который должен был кино крутить солдатам и возить заместителя командира части, при том, что водительских прав он не имел, полкана возил и кино крутил другой солдат, а у Влада были другие задачи, но однажды в кинорубке он был и помнил, как из нее все хорошо видно.
Разделились. Влад и Костя, как наиболее меткие стрелки, вооруженные винтарями, по пожарной лестнице забрались на крышу клуба, оттуда проникли на второй этаж, в помещение библиотеки. Пригодился еще советского производства лейкопластырь, носимый в индивидуальных аптечках, с хорошей клеющей основой - наклеив ее на стекло, резким коротким ударом оно было разбито, но осколки удержались на ленте, и производимый шум, который заглушал "Норд" - северный ветер, дующий с моря, не позволил выдать наших диверсантов. Дверь была незаперта, выглянув в коридор, удостоверились, что здесь все тихо.
В это же время Санек, вооруженный "Валом", подобным манером проник в кабинет на первом этаже, который когда-то занимал подполковник КГБ Арсенович. Олег одновременно подпрыгнул и забрался в помещение туалета - окошко здесь разбивать не пришлось, оно было полуоткрыто, выветривая запахи.
Митя с винторезом залег между каменных фигур героев-пограничников, на аллее, там, где раньше Влад устраивал лежку для наблюдения. Его задачей было прикрытие входа и Виталия, который, будучи вооруженным автоматом "Вал", вместе с майором Джоном открыто должны были зайти через центральный вход.
Но прежде всего Владу с Костей требовалось занять позиции в кинорубке, ведь если снятие натовцев в фойе не представляло никакого труда и снаружи, объединенными усилиями стрелков, то наибольшую опасность представляли собой именно рейнджеры, находившиеся в зале, закрытые буферной зоной фойе. Начнись только какой шум - выскочат через три двери, закрытые изнутри, две из которых заперты на ключ, да еще неизвестно - что с погранцами сделают - потравят, может, или подорвут, или в упор постреляют. Влад вспомнил про освобождение заложников в"Норд-Осте", и осознал, какая то была сложная задача для наших спецслужб-силовиков - освободить заложников с минимумом потерь. Он понимал, что здесь тоже без потерь не обойтись, но лучше обойтись малой кровью - ведь это чудо, что русские хлопцы еще живы, но это не продлится вечно, и враги их все равно уничтожат.
Продвигаясь осторожно по слабо освещенном коридору на втором этаже, услышали храп. Точно! Комнатка наверху и им когда-то служила местом отдыха! Здесь был что-то типа ленинской комнаты, с трем диванами. Бойцы аккуратно заглянули внутрь. На диване храпел лейтенант. Костя подошел вплотную и потянулся к ножу на поясе. Храп прервался, послышались булькающие звуки. Охранение осталось без командира, напрасно позволившего себе, на правах старшего, ночной отдых вместо караула. Комнату заперли на ключ, находящийся в замочной скважине - теперь лейтенанта совсем трудно будет добудиться - если вдруг кто вздумает потревожить его сон, вечный сон.
Не проронив ни слова, подошли к двери, ведущей в кинорубку. Внизу слышался смех и чирикающие разговоры, перемежаемые ударами бильярдных шаров друг о друга. В самом деле, английский язык похож на язык птиц - чирикание и свист, да и мозги у амеров, похоже, птичьи, раз вздумали с Россией тягаться.
Кинорубка оказалась заперта, и с замком пришлось повозиться, пока, наконец, он не был сломан. Сложность заключалась в том, что нужно было соблюдать тишину. В помещении было темно. Ага! Вот оно! Два окошка, из которых можно было просматривать весь зал.
Представившаяся картина поражала. Зал был хорошо освещен - амеры постарались, чтобы видеть все движения взятых в плен российских солдат. Солдаты спали сидя, большей частью, кто-то шепотом переговаривался с соседом, зорко поглядывая на "охранников" видимо, разговоры не поощрялись. Весь зал провонял кислым запахом пота и еще чего-то. Еще бы! Сколько времени они тут сидят?! С самого начала оккупации, не иначе. Сколько было наших - это сейчас было неважно, но в своих предположениях Влад не ошибся - здесь было около пяти-шести сотен солдат. Но где же держат остальных? Влад помнил, что в гарнизоне службу проходило ранее от одной до полутора тысяч парней, и это не считая служивших на 16 погранзаставах, раскинувшихся по побережью от Тамани до Туапсе, и в учебном центре в Геленджике - там тоже около 800-1000 солдат должно было быть. А здесь, в лучшем случае, половина... Ладно, об этом потом узнаем, и пересчитывать сейчас наших незачем. Гораздо важнее пересчитать рейнджеров с морскими котиками.
"Котики"! Ну раз вы "котики", то мы "волчары" - сейчас вас погоняем.
- У меня четырнадцать! - тихо проговорил Влад товарищу.

 

[Спартанец]

- Пятнадцать насчитал, - шепотом ответил Костя.
- Так, еще раз считаем...
Наконец, сошлось. Глазастый Костя оказался прав.
- Я беру тех на сцене, на стульях, и с правого флага у стены, - тихонько молвил Влад.
- Тогда я тех, что у входа и с левого фланга.
Приготовившись к отданию команды по рации ожидавшим товарищам, команду отдать не успел. В наушнике, вставленном в одно ухо, по рации донесся голос Олега:
- Я тут ножом завалил одного негра, он пятерых погранцов в сортир вел, где я сидел. Перекинулся парой слов с пацанами нашими, они говорят, что среди погранцов в зале есть подсадная утка. В нашей форме сидит, амер, из спецов, но не вооружен. Погранцов на разговоры разводит, слушает.
- Принял. Учтем, - негромко проговорил Влад. - Поехали!
Дождавшись сигнала, ко входу двинулись Виталий и майор Джон, отрабатывавший свою жизнь.
- What the hell is going on??? (Какого х....что здесь происходит???), - вскричал майор Джон Уэйн на солдат и сержантов, игравших бильярд.
Те быстро выстроились в одну линию по стойке смирно.
- Some fun (Развлекаемся) , - ответил один сержант майору.
- Shut your mouth, аsshole!! (Закрой свой рот, задница), - вновь взвился майор.
"Надо же, хорошо отрабатывает свою шкуру", - подумал Влад.
- Хлопцы, поехали!, - дал по рации отмашку.
Выстрелы из множества бесшумных стволов зазвучали в здании клуба почти одновременно, отдаваясь эхом. Виталий из автомата "Вал" дал очередь по выстроившимся перед майором натовцам. Влад и Костя, из темноты, щелкали один за другим из "Винторезов" элитных рейнджеров и морских котиков, которых им на свету было очень хорошо видно. Санек ворвался через боковую дверь из коридора в зал и, в соответствии с ранее полученным им боевым опытом, стал в упор валить спецназовцев, кинувшихся было за укрытие. Олег, выскочив из другого коридора в фойе, присоединился к Виталию и из автомата добил оставшихся бойцов. Выпустив две очереди из карабинов по снайперам, взорвавшиеся в ночи сильным грохотом, из двери зала в фойе успели выскочить два морских котика. Моментально среагировав, Виталий выстрелил в них, один упал, вдобавок сильно стукнувшись затылком об угол косяка. Но умер он не от этого - в глазнице зияло отверстие, наливавшееся кровью. Второй этой участи избежал и успел выстрелить в Олега. Олег завалился набок. В то же время сработал Митя, щелкнувший из "Винтореза", с улицы, через стекло фойе этого "котика". Стекло с грохотом осыпалось, разлетевшись на мелкие осколки, и шумный ветер ворвался в помещение. Кажется, все было кончено.
- Виталь, пусть пендос Джон по телефону гарнизон обзвонит, успокоит! Выстрелы то слышали!, - громко проговорил Влад по рации - теперь тишина уже не нужна.
- Хорошо. У нас трехсотый,- ответил товарищ.
- Кто?, - спросил Влад.
- Олег.
- Ясно. Мы спускаемся.
Парни загрохотали ботинками, сбегая вниз по лестнице.
"Молодец Виталий", - подумал Влад - Майор Джон Уэйн уже звонил по телефону дежурного из фойе клуба в гарнизон, рассказывая, что беспокоиться нечего, мол, пришлось успокоить нескольких русских.
Вдруг из зала в фойе стали выбегать погранцы, у двоих Влад заметил в руках теперь уже трофейные карабины, снятые с только что убитых рейнджеров. "Нужно успокоить, а то наломают сейчас дров" - подумал Влад и громко покричал:
- Стоять на месте! Кругом мма-а-арш!
Это подействовало. поток остановился и чуть откатился назад. Даже те, кто были уже вооружены - подчинились команде - которая у солдат вбита в подкорку мозга. Влад заметил, что не все здесь были срочниками - рядовыми и сержантами. Были здесь и офицеры, лейтенанты, ан нет - вон и майор засверкал звездами.
Влад, закинув винтовку на плечо, и подняв повыше подбородок, пошел на нее. И толпа парней с горячими глазами и тяжелым дыханием стала откатываться. Толпа в здании, рвущаяся к выходу, напоминает стадо бизонов, ибо способна затоптать все на своем пути.
Влад вспомнил эпизод из своей жизни, когда ему пришлось проявить стойкость и отвагу. Он работал в следственном изоляторе ГУИН, здесь же, в Новороссийске, начальником корпусного отделения. Спецсредств - палки резиновой, и слезоточивого газа - не было - по приказу всего трусившего начальника не разрешалось. Он привел в корпус зэка, и попросил подчиненного постового инспектора - женщину - открыть камеру, в которой содержалось около 30 зэков, все осуждены за особо тяжкие преступления - убийства, разбои. Она засомневалась - по требованиям 264-го приказа для служебного пользования, регламентирующего всю деятельность следственных изоляторов, при открытии двери в камеру требовалось не менее трех сотрудников СИЗО, один заходил, второй плечом упирался в открытую дверь, готовый тотчас захлопнуть, в случае чего, а третий стоял в коридоре поодаль возле кнопки тревожной сирены. Но действующих сотрудников не хватало - ведь в бухгалтериях числились мертвые души, за которые начальник получал зарплату, а требование насквозь
прогнившего руководства СИЗО выполнять работу теми силами, что есть, было железным. Влад тогда настоял: "Открывай!" "Точно?" "Точно!" И тут приведенный зэк выкинул фокус. он уперся руками в проем уже открытой камеры и закричал: "Мужики, спасайте! Мусора бьют!". Зэки в камере сполошились. Влад изо всех сил попытался протолкнуть зэка в камеру, но тот был пока еще не подтвержденным психиатрической экспертизой психом, а они, как известно, проявляют недюжинную силу, когда им это надо. Владу пришлось поднапрячься, и годы тренировок сделали свое дело - зэк влетел в камеру и распластался на полу. Влад схватил одной рукой брошенный тут зэком матрац и закинул его в камеру, на пол. Толпа разъярилась и стала предъявлять: "Старшой, ты что творишь?" Постовая испугалась и попыталась захлопнуть дверь, но Влад ее остановил и бесстрашно зашел в камеру. Ему не было пути назад. Не успокой он сейчас зэков, уже через пять-десять минут пойдут по "дорогам" "малявы" и "перезвоны", и вся тюрьма будет знать, что он сдрейфил. А ждать потом повиновения не придется. Его обступили зэки, вплотную приблизившись к нему. Еще секунда - и в бочину ему войдут заточки, сделанные из супинаторов, и постоянно, в каждом обыске выметавшиеся из "хаты", но так и не иссякавшиеся. Тридцать злобных зэков, для кого их охранники хуже следаков. "Мужики!"- громко и четко проговорил Влад. "Кто нибудь из вас видел, чтобы я бил этого?" Логичный вопрос, заставляющий включить мозги. Ни тени страха на лице корпусного. И толпа, обступившая его, чуть отодвинулась. "Нет, не видели" - ответил за всех, должно быть, старший по "хате". "Но ты кинул матрац на пол, поднялась пыль и попала на продукты на столе! Ты нас этим унизить хотел?", - глаза зэка прищурились. Толпа вновь угрожающе приблизилась, между ним и зэками было полметра-метр, со всех сторон. Влад оглянулся - действительно, на столах лежали продукты. Он посмотрел прямо в глаза старшему зэку и вновь громко сказал: "Нет, мужики, я не хотел испачкать вами продукты. Вы сами видели, что этот козел, - при этих словах он презрением ткнул рукой в сторону все еще лежащего на полу и прислушивающегося зэка-психа, - провоцировал вас на бунт, при том, что я его и пальцем не тронул. Я разозлился и закинул матрац в хату, вслед за ним. А то, что у вас продукты на столах лежат, я не видел - столы-то со входа не видны. Еще будут ко мне вопросы? Еще есть какие непонятки?" "Нет, старшой, ты все объяснил. Непоняток нет. Извини, что мы тут предъяву тебе необоснованную предъявляли", - успокоенно ответил зэк, и ситуация разрядилась. "Все нормально, мужики. не болейте!" - и Влад пошел к выходу. Хорошо, что на нем была уставная кепка. Под ней у него поднялись волосы - но заметить это никто не мог. Постовая закрыла дверь и выдохнула. В ее глазах читался страх. Влад приободрил ее: "Ну вот, все в порядке",- и улыбнулся ей.
"И один в поле воин, коль по-русски скроен" - и сейчас перед Владом были не злые зэки, а скорее напуганные русские и не только парни - только было их больше. Но не все были так напуганы. Стало видно, что некоторые из редких офицеров уже приободрились, да и многие погранцы из числа старослужащих уже стал приходить в себя. Они, конечно, еще не понимали, кто сейчас только что положил кучу рейнджеров, но - "Враг моего врага - мой друг", стало быть, угрозы им эти странные парни, говорящие по-русски, но одетые в штатовскую форму, им не несут.
"Вот, блин" - думал Влад, - "Надо было переодеться в наше. Заторопились. Сейчас не сможем объяснить - затопчут нас".
- Мы русские диверсанты, пришли вас освобождать, - громко произнес Влад, - Меня зовут Влад, это Костя и Виталий. Справа Санек, а раненому Олегу помощь оказывает Митя. Кстати, среди вас есть медик?
- Есть, - отозвался лейтенант с худым лицом в очках, одно стекло которых треснуло, - я начальник медчасти.
- Тогда попрошу оказать помощь нашему товарищу, у нас есть аптечка.
- Да, да, конечно, - и медик стал протискиваться к раненому.
- Мужики! Мы сейчас уходим. Пусть каждый решит, кто идет с нами и готов бить врага. Мы разоружили охрану склада и блокировали врага в здании, времени немного. Вооружаемся, нагружаемся оружием, боеприпасами и продовольствием, и выезжаем. Кто воевать не готов - оружие не получит, но может быть свободен - КПП зачищен - уходите. Прошу вправо стать тех, кто с нами, влево отойти тем, кто спешит домой.
Толпа стала разделяться на две половины. "Вот так вот - разделяй и властвуй", подумал Влад. Он хотел по-быстрому и без лишнего шума убраться отсюда, ведь неизвестно, когда рванет здание гарнизона - сунется вдруг кто наружу- так мы так тут нашумим, что будет сложно успеть убраться отсюда, ведь основные силы врага не дремлют. Хорошо хоть, ночь, от авиации им толку мало будет, но если только тепловизоры... Эх, быстрее надо!"
Но тут все карты спутал тот замеченный Владом русский майор. Видимо, он оценил, что он тут старший по званию, и начал качать права:
- А почему такая альтернатива только? А может, мы хотим замочить натовцев. Почему мы должны бежать?
- Здание гарнизона заминировано! - не вытерпел Виталий.
Вдруг один погранец в звании рядового, но с лицом тридцатилетнего, бросился на одного из погранцов, вооруженного снятым с убитого натовца карабином и попытался отнять.
Санек выстрелил подозрительному рядовому в голову. Все дернулись.
- Это переодетый амер, видно, знак своим хотел подать, - пояснил Влад.
- Да, да, это я рассказал им про него, - поддержал его некий ефрейтор, с конопушками на лице. Влад приметил его, нужно будет поблагодарить того за своевременное предупреждение тогда, еще целому и невредимому Олегу.
- Ну хорошо, пусть здание заминировано,тогда мы сейчас пойдем мочить пендосов в городе, - назойливый майор все еще пытался заработать авторитет и привлечь сторонников на свою сторону.
Было видно, что некоторым такая идея нравится, и они закивали в поддержку.
- Послушайте! Вы плохо понимаете, с кем столкнулись! Враг силен! Только партизанская и диверсионная тактика может сработать в этой войне. Мы вшестером блокировали и частью уничтожили батальон сил НАТО, здесь. В открытом бою у нас нет шансов.

 

[Спартанец]

- Да вы просто боитесь, - майор был неутомим, и Влад подумал, что Санек выстрелил не в того...
- Ладно. Оружие вы получите, кроме специального и снайперского. Автоматов, патронов, пулеметов с минометами мы вам дадим, хватит всем. Тогда делимся, как и говорил - кто с нами - вправо, кто до хаты - влево, кто с майором - к нему.
- Я старший по званию. Вы все еще военнослужащие. Приказываю всем рядовым и сержантам следовать за мной! - майор все не успокаивался.
- Майор, я тебе щас пулю в лоб пущу, если не заткнешься, - осадил его Влад, зло прошептав тому в лицо, а вслух громко заявил:
- Майор пошутил. Делать, как я сказал!
Майор поежился, должно быть, он осознал, что Влад не шутит, и вообще ему не нравилась эта команда пропахших и запачканных кровью диверсантов, угрюмо поглядывающих на него, майора Борисова. "Я - командир мото-маневренной группы, воевал в Чечне, а мне тут диктовать условия пытаются. Ну, еще посмотрим, кто кого", - думал Борисов.
Солдаты разделились. Около трехсот солдат стояли слева. Примерно сотня выстроилась справа, и еще столько же примкнули к дерзкому майору.
- Солдаты слева, идете с Митей и Костей, они распределяют продукты с продсклада, каждому консервов на трое суток, чтобы было на первой что-то, пока до дому топать будете. Но помните - враг везде, патрулирует город. Это ваш выбор, не идти на войну, но поверьте - от войны вам не убежать. Если кто передумает и решит примкнуть позднее к нам, каждое воскресенье в районе Шесхариса мы будем выходить на связь на частоте ... Идете тихо, кто шуметь станет - разрешаю применить оружие на поражение, нам еще всем уходить по-тихому, - Влад был серьезен, как никогда.
- Майор, ты со своими бойцами остаешься здесь ровно два часа, Санек - а вы уже познакомились с ним, у него рука не дрогнет, - проконтролирует. Мы первыми затариваемся в оружейке и продскладе, потом отчаливаем - а вы вооружаетесь, и поступайте, как знаете.
Влад повернулся к теперь уже своим новым бойцам:
- Офицеры, ко мне! Сержанты - выйти из строя
К нему подошли три офицера: два лейтенанта, один старлей. Из строя вышло 9 сержантов и младших сержантов.
- Рядовой состав, построиться в три шеренги!
Все построились. В фойе было просторно, бойцы майора Борисова вслед за ним зашли и расселись в креслах в большой зал, где они ранее и содержались.
- Первая шеренга, на первый-второй-третий рассчитайсь! А теперь первый номер построиться за сержантом, э...
- Сержант Сухарев!
- За сержантом Сухаревым стройсь!
Проведя таким образом распределение бойцов, Влад продолжил:
- Теперь я могу вас сосчитать. Итого, вас 93 бойца, включая ваших командиров. Запомните сержантов и номер своего отделения, сержанты - распределяю вас по отделениям, как стоите, с первого по девятое. Три отделения слева будут составлять первый взвод, подчинен..., - Влад повернулся к офицерам:
- Порядки изменились, теперь я старший. У меня будут проблемы с вашей субординацией?
- Нет, - единодушно ответили ему офицеры.
- Тогда давайте знакомиться. Моя фамилия Строгов. Зовут Владислав Владимирович.
- Старший лейтенант Суворов.
- Лейтенант Плахута я, - это был медик.
- Лейтенант Чистов.
- Отлично, рад знакомству, - Влад повернулся вновь к бойцам,- первый взвод подчинен старшему лейтенанту Суворову, второй - лейтенанту Плахута, третий - лейтенанту Чистову. По законам военного времени неподчинение приказу вашего командира карается расстрелом на месте. А теперь строем, не в ногу, не поднимая шума, за мной на оружейный склад - марш!
Прибыв на склад, Влад задумался.
- Офицеры и сержанты - ко мне. Парни, - обратился к своим диверсантам, вы тоже. Мы стоим перед двумя дилеммами. Первая - чем воевать будем? Нашим, отечественным, которое нам знакомо и более надежно, или натовским. Почему такой вопрос возник - под натовские стволы мы всегда боеприпас у убитого врага подобрать сможем, а наши потом пополнять будет нечем. Нехват боеприпасов - всегда вечная проблема партизан. И второй вопрос - берем и тащим на себе, тихо выходим из города и в горы, или загружаемся в ГАЗ-66, БТР-60, или БМП-2, по максимуму, валим в горы, покуда сможем ехать, при встрече с патрулем натовским в городе отстреливаемся, там прячем, что не унесем, с остальным уходим... Предлагаю к обсуждению, хочу послушать умные мысли, но последнее слово останется за мной.
В итоге обсуждений сошлись на варианте с отечественным оружием и шишигами с бэтээрами и бээмпэшками. К такому варианту склонялся и Влад.
Стали выяснять, кто может управлять этой техникой. Выяснилось, что трое водят ГАЗ-66, и еще четверо БТР-6 и БМП-2. У остальных были другие воинские специальности, потому пришлось нагружать только семь машин.
Вернулись Митя с Саньком, они отпустили солдат, проинструктировав тех, как им, не попавшись на патрули, проскочить из города. Из оружия и боеприпасов были взяты: СП-81, АКС-74, ПКМ, 12.7 НСВ "Утес", ГП-30 "Обувка" и выстрелы к нему, СВД, ПБ и АПБ, АС "Вал", ВСС "Винторез", ящики с патронами, прицелы ПСП-1 и ПСО-1, ночные прицелы НСПУ-М, МОН-50, ОСВ-96, АНМ-200-1, а также, по настоянию Виталия, было взято много американской взрывчатки. Также были взяты бронежилеты, шлемы стальные, и еще Влад решил взять кирзовых сапог разных размеров, потому как берцы были не очень удобны для грязных сезонов в горах, да и обувь при многокилометровых ежедневных переходах имеет свойство приходить в негодность, а диверсантов, как и волков, ноги кормят. Не забыли и БСЛ и МСЛ, топоры и пилы - для строительства схронов. Изголодавшиеся на баланде погранцы и уставшие от однообразной пищи диверсанты особенно были рады пополнить запасы с продсклада - здесь были тушенка, квашеная капуста в железных плоских банках, сгущенное молоко, сливочное масло, сахар, чай, кисель, крупы - пшеничная, пшенная, ячневая, запасы картофеля, моркови и лука. Все это также было благополучно погружено в машины, и тронулись на выезд. Удивительно, но казарма по-прежнему спала - была глубокая ночь, и никого не взволновало из отдыхающих натовцев, что за техника выдвинулась из части.
Остановив машины перед КПП, Влад выбежал к клубу.
- Майор, мы выезжаем. Для вас осталось порядочно оружия, калашниковы, минометы, гранаты и т.д. Бэтээры и бээмпэхи тоже есть. В продскладе продуктов еще вдоволь. Хотелось бы, конечно, чтобы вы одумались и воевали по-уму, с чувством, с толком с расстановкой. Но если хотите геройски погибнуть - дело ваше. Желаю тогда вам побольше на тот свет с собой пендосов и прочу гейропейскую мерзость с собой забрать. И еще. Через два часа натовцы выдвинутся на зарядку из казармы, и произойдет подрыв. Туда не дергайтесь, заминировано нашим спецом так, что и снаружи кто попробует войти - подрыв спровоцирует. Поэтому у вас про все не более двух часов.
- Еще повоюем, - скрипуче ответил майор. - Бойцы, за мной бегом марш!
Влад с сомнением покачал головой. Так не годится погибать. Воевать нужно как можно дольше, чтобы как можно больше врагов уничтожить. Грудью на амбразуру - не наш метод. Но сделать он ничего не мог, в конце концов, каждый сам делает свой выбор, и за него отвечает. А ему отвечать за своих бойцов, еще неизвестно, выберется ли живым из этой передряги раненый Олег, которому сейчас медик, решившийся идти с ними, и присоединившаяся к ним Анна оказывают помощь, сопровождая в БМП.
Первыми двигались два БТР, они и приняли бой с встреченным ими экипажем одного патруля Хамви, изрешетив тот в несколько секунд, и тут им благоприятствовала удача - вначале раздался чудовищный взрыв, верно, это была взорвана казарма с оставшимися шестью сотнями натовцев, погребя их всех. Видимо, майор все же не выдержал и послал туда людей. Ну не идиот ли?
Эх, не зря он оставил там понаблюдать издали Санька, тот должен будет просмотреть весь маршрут движения подразделения майора Борисова, никуда не вмешиваясь, со стороны, т.к. доверять майору не стоило.
- Санек, что случилось?, - вызвал товарища по рации Влад.
- Да это... Оглох я малость... Майор дятел, двух солдат направил в казарму. Они и подорвались, вместе с натовцами. Думаю, там никто не выжил.
- Где сейчас майор?
- Выезжает на бронетехнике в сторону основных сил противника.
- Ну, на своих двоих ты их не догонишь. Можно возвращаться.
- Командир, я бы еще понаблюдал. Я в погранцовую форму тут переоделся, щас в шишигу прыгну, будто их боец, проедусь с ними, погляжу.
- Санек, ты рискуешь напрасно. Соскочи, как только почуешь что неладное. Боец ты опытный, смотри, я не хочу за тебя краснеть, что потерял тебя. Но отговаривать не стану. Будь осторожнее, в бой не ввязывайся.
- Есть быть осторожнее.
Влад задумался. Улицы Новороссийска были пустынны. Где-то там сейчас произойдет бой, и эта глупость майора Борисова им благоприятствовала - они смогут оторваться от возможного преследования противником, а на этой проходимой технике по лесным дорогам, накатанным грузовиками, вывозящими когда-то лес, они смогут добраться хотя бы и до их городка. Могут, но не следует. На полпути, километрах в 10-15 от побережья Черного моря, в глухих горах они остановятся, и разделятся, ибо такое значительное количество сконцентрированных в одном месте сил скоро привлечет внимание - ведь у амеров и спутники рисуют местность, и авиация есть, и тогда накроют к чертям собачьим нас, только и видали! Нужно хорошо все продумать, разбиться на партизанские и диверсионные отряды не более, чем по десять человек, в общем-то, по отделению, назначенному им, разработать систему оповещения, и рассредоточиться по местности, с рытьем схронов для проживания бойцов. Война предстоит долгая!
Вскоре услышали канонаду взрывов и выстрелов. Это продолжалось минут двадцать, и наступила гнетущая тишина. По рации - эх, хорошо, что рации Влад выбирал самые дальнобойные, он услышал голос потухшего Санька.
- Этот олень Борисов всех своих положил. Они подобрались поближе, я соскочил за несколько сотен метров от десантной части. Тут их всех ждали - разбили хлопцев в хлам, с крупнокалиберных молотили и граниками. Сам майор в плен сдался, я хотел было его завалить издали, но ты мне сказал в бой не вмешиваться, знал бы ты, Влад, чего мне стоило не вмешаться... Хочу нажраться. Никого не пощадили, всех добили, а майора не тронули. С чего бы, а?
- Санек, принял. Возвращайся на нашу базу и отдыхай. Ты сегодня хорошо поработал. Все мы сегодня хорошо поработали. Мы скоро будем. Устали все, спать хочется до чертиков. Щас определимся с новобранцами, и тоже подскочим на базу. Я бы своих проведал, соскучился очень. Ладно, хорош лирики. Конец связи.

 

[Евгений KZ]

Wald, когда будет продолжение?

 

[Спартанец]

Евгений KZ, постараюсь скоро. Работа и семья в последние дни заслонили собой все остальные дела). Возобновил работу над книгой.

 

[Евгений KZ]

Wald, понятно, спасибо.

 

[Спартанец]

А пока добавил в первом посте темы книгу в файле txt, для скачивания и чтения на ридерах.

 

[Спартанец]

Ехали молча, находясь под впечатлением от произошедших событий. Зимняя горная дорога то поднималась вверх, ту спускалась вниз. Вновь посыпал снег, который на Кубани зимой был нечастным гостем. Все это вновь натолкнуло Влада на мысль, что Бог им благоприятствовал, стирая за ними следы. Вот только не покидало чувство потери – из-за недавней и напрасной гибели молодых солдат. Еще его интересовал один вопрос.
- Старлей! – обратился Влад к Суворову, - А почему ребят так мало было в клубе, где остальные? Неужели такой недобор в армии? В бытность моей срочки, в Отряде служило как минимум вдвое больше солдат, и это не считая офицеров.
- Так ты из наших, погранцов? – встречным вопросом ответил старший лейтенант.
- Ну а ты думаешь, почему мы с такой относительной легкостью смогли делов там наделать?! Местность знаю.
- А кем служил? – не унимался Суворов.
- Да чертежником был я, - отмахнулся Влад , - Ты так и не ответил.
- Ага, так я и поверю, что чертежником! – улыбнулся старлей. – Откуда тогда такие навыки? Ну ладно, не хочешь, не рассказывай. А хлопцы… - старший лейтенант нахмурился. – Хлопцев и офицеров куда-то отвозили. Частями. Забирали человек по 20, через день, и отвозили. Еще никто не вернулся. Думаю, вряд ли они вернутся, – в глазах старлея мелькнула злость. Его взгляд был направлен в сторону.
Влад не хотел бередить душу офицера. Чувствовалось, что этот крепкий малый был настоящим офицером, и происходящее сильно его волновало.
Дорогу им преградило огромное поваленное дерево, в связи с чем пришлось остановиться. Параноидальная подозрительность давно и накрепко влилась в характер Влада, поэтому он сам пошел на осмотр, дав знак остальным прикрывать его и смотреть в оба.
«Нет, все нормально. Видно, что дерево само повалилось, прогнив у основания. Никаких следов, что это может быть засада».
- Покинуть машины! Строиться! – скомандовал Влад.
Солдаты и офицеры выстроились. Влад внутренне порадовался тому, что солдаты были хорошо натасканы на выполнение команд, никаких следов «самостийности» не предвиделось. Да они еще и были очень молоды. Сколько им? Восемнадцать-девятнадцать. Служат сейчас всего год. Это в его время служба составляла два года, и за это время с молодыми солдатами случалась разительная перемена – опытный взгляд моментально определял, кто новобранец, а кто уже «дед», а то и дембель. За год же разница была не столь существенная, но приглядевшись, он отметил, что признаки приближающегося дембеля все же налицо. Это и захлесты на бушлате, и толстые подшивы, и шевроны на бушлатах у «стариков», наклеенные на твердое основание. От этих незначительных моментов более старших и опытных ребят удавалось отличить, они казались раскованнее. А вот затянутые накрепко ремнем бушлаты у молодых, висевших словно мешки, давали основание задуматься, что с дедовщиной в армии еще не покончено.
К нему подошел Костя.
- А как мы разместим всех бойцов? – спросил Костя. – Ведь у нас там в убежище нет больше мест, а без укрытия в лесу жить – так не лето ведь!
- Все решаемо, Костян. Сейчас как раз об этом и поговорим.
- Товарищи солдаты, сержанты, офицеры! Да нет, что там. Мужики! Слушайте меня! Вы слышали перестрелку и взрывы. Ваши товарищи по Отряду погибли, как мне сообщил наш боец по рации.
Воцарилось подавленное молчание. Влад продолжил.
- Мы малость пошалили там. Скажу больше – мы много врагов отправили на тот свет. Но их осталось еще много. Очень много! Сейчас враги посчитают ваших погибших товарищей, все обмозгуют, и поймут, что большая часть гарнизона сбежала. На нас объявят охоту. У противника есть вертолеты, есть самолеты, спутники и достаточно живой силы, чтобы прочесать эти леса. Техника здесь кроме как по дороге не пройдет, но разведвзводы и раньше по лесу шарились, когда мы их клевали. А теперь их будет куда больше. Хотя лучше бы я ошибался, но ошибаться нам нельзя. Теперь нам предстоит большая и важная задача – схорониться и уцелеть. Это наше главное задание на ближайшее время, на ближайшие дни, а то и недели, пока поиски не утихнут. Мы еще успеем повоевать, но все нужно делать своевременно. Вам предстоит много работать, но без этого никак. Свой выбор вы сделали еще там, поэтому я от вас требую четко подчиняться вашим командирам – сержантам и офицерам. Никакой самодеятельности быть не должно, только железная дисциплина и слаженная работа сможет быть нашим главным оружием. И самое главное скажу, парни! Вы сделали правильный выбор, не разбежавшись и не ввязавшись в неравный бой. Я вами горжусь и знаю, что вы все – не робкого десятка. С честью к вашему мужеству буду вами руководить! И вместе с вами мы еще много живой силы противника должны положить. Чтобы если мы погибнем – наша гибель не стала бесцельной.
Было заметно, что такие слова поддержали поникших было солдат. Психология – удивительная вещь. Слово может ранить, а может вселять надежду. И очень важно, что сейчас удалось поднять дух боевых товарищей, с которыми еще предстоит стоять в одном окопе. Но только внешне Влад выглядел уверенным. Внутри он испытывал беспокойство. Еще никогда он не нес такую большую ответственность за жизнь такого большого количества людей. И он с радостью бы поменялся с кем-либо из своих боевых товарищей, переложив ответственность на кого-либо другого.
- Товарищи офицер, подойдите ко мне! – скомандовал Влад.
Пограничники подошли. Но бойцы-диверсанты так и остались стоять в строю. Нет, так дело не пойдет!
- Товарищи офицеры из числа диверсантов, а вы почему стоите? – Влад слукавил. Далеко не все из них были офицерами. Точнее, как раз офицером внутренних войск был его боевой товарищ Виталий, да еще Санек был казачим офицером, что, впрочем, не тождественно армейским. Но они были старше, погранцы о званиях его товарищей не знали, и нужно было поднять их статус перед всеми, хотя он и так уже был заметен в их отличии от остальных и в успехе проделанного боевого задания.
Парни подошли, стали полукольцом вокруг своего командира.
- Мужики! Отнеситесь со всей серьезностью к моему заданию. Сейчас нам предстоит стать «тоннельными крысами».
- Это как? – удивился лейтенант Плахута, их медик.
- Во Вьетнаме партизаны рыли тоннели и подземные блиндажи, откуда их не могли выкурить американцы, а партизаны наносили им постоянный урон, - пояснил ему Виталий. Его сложно было чем-то удивить, не находясь на военной службе, он в то же время многие годы занимался военной самоподготовкой, а история, в том числе военная история, была его страстным увлечением на всю жизнь.
- Да, Виталий правильно пояснил. Нам придется окапываться, при том так, чтобы даже если над нами будет ходить враг, он не должен заподозрить, что мы здесь. Мы должны раствориться в лесу.
- Но ведь сейчас идет снег! И земля мерзлая! – возразил Митя.
- Ничего, минус совсем небольшой, и недавно была плюсовая температура. Земля не сильно замерзла, она поддастся лопатам, хотя в самом начале придется сложнее. Но мы не зря лопаты взяли. В общем, роем скрытые землянки, переносим туда продукты и оружие. Выходы за пределы – только в ночное время. Нам предстоит рассредоточиться по местности. Очень важно, чтобы скрытные землянки были готовы в течение суток – потом может оказаться поздно.
- Суток? – переспросил лейтенант Чистов? Как же мы успеем за сутки-то?
- Придется успеть. Или потом будет некому даже могилки вырыть нам, - «успокоил» его Костя.
- Да. Продолжаю. Снег еще идет, но неизвестно, когда он закончится. Нам повезет, если он заметет следы. Со спутников нас в лесу под деревьями не увидят, а с вертолетов могут увидеть на белом снегу черную землю, поэтому если снег и закончится – нужно будет засыпать готовое укрытие имеющимся, замаскироваться.
- Ну, с этим мы справимся, - пообещал старший лейтенант Суворов. – Насколько рассредоточиваемся и в каком составе? Что с оружием и припасами делаем?
- Рассредоточиваемся в радиусе примерно одного километра. Так мы не будем слишком близко друг от друга, и в то же время в случае чего за нами остается решение – уходить в отрыв без обнаружения, или прийти на помощь. Рации держать на связи. Без связи нельзя. Но по возможности использовать радиомолчание, выходить на связь только в крайнем случае. Разбираете оружие и продовольствие. Транспорт придется закопать, нам не придется воевать на нем. Разобьют нас вдрызг, только появимся на нем. Кстати, транспорт, будучи закопанным, тоже может послужить основой для укрытия – и можно разместиться в нем, но под землей. Тогда меньше придется спиливать деревьев для перекрытия. Разделимся на взводы, по тридцать человек. В каждом взводе – по три отделения, с сержантами. Каждый из офицеров – руководит своим взводом.
- Я не могу руководить взводом, - проговорил лейтенант Плахута. – Медик я, не могу оставить раненого. Да и все, что я знаю, больше с медициной связано. Боюсь всех подвести.
- Спасибо за откровенность, лейтенант. Кстати, как там наш товарищ? – спросил Влад.
- Ваша медсестра Анна с ним сейчас. У него горячка началась. Требуется лечение и хирургическое вмешательство. Кровь то мы остановили, но этого мало.
- Ладно, начмед. Быть тебе начмедом, пойдешь с нами, раненого мы с собой возьмем, в наше укрытие. Здесь его лечить и оставлять негде, - Влад решил сменить взводного. – Товарищи офицеры, кто из сержантов достоин занять место командира взвода?
- Есть у меня один. Сержант Кипелов. Несмотря на кипучую фамилию, очень хладнокровный малый. До армии стал мастером спорта по борьбе. Его ребята уважают. Мозги у него есть. Думаю, он станет хорошим взводным, - проговорил Суворов.
Владу нравилась его инициативность. Суворов определенно не зря носил такую именитую фамилию. На самом деле, Влад раньше, занимая руководящие должности, сталкивался с пассивностью большинства своих подчиненных, поэтому инициативных парней он ценил на вес золота.
- Ну, раз такая пляска, Влад, тоже хочу высказаться, - неожиданно заговорил Митя.
- Говори.
- Не хочу я быть диверсантом. Не мое это. Нет, воевать я, конечно, не отказываюсь, но в ином качестве – да. А такие лихие действия, в которых я участвовал, не по мне.
- Понял тебя, Дмитрий. Что ж, вооружения у нас стало с избытком, пойдешь ответственным за вооружение?
- Да, с радостью. Но только не так. Тех, кого мы в ухо шомполом… Я понимаю, они враги, но я сорвусь. И так крышу сносит от этой крови, от того, что самому приходится так убивать. Другое дело, когда на расстоянии, с огнестрела. Но не так…
- Товарищ командир, разрешите обратиться! – официально отчеканил старлей.
- Разрешаю, обращайтесь.
- В каком Вы воинском звании? Я к тому, что раз мы приняли за основу звания, ранее принятые, для нас всех, то бойцы должны знать, как к Вам обращаться.
- Старлей, звание мое ниже твоего. Вообще-то, военное звание у меня в срочку было младшим сержантом. Правда, я был дважды офицером в разных ведомствах, где служил – но хотя и занимал майорские должности, звания были лейтенантские. Недолго служил везде, не дослужился до более высоких. Да и звание-то это были не воинские, а специальные. МВД и ФСИН. Да, забыл, еще я казачий хорунжий, это тоже примерно лейтенанту соответствует, - улыбнулся Влад. Так что если судить по званию, не я командовать всеми вами должен, а ты – ты здесь старший. Может, возьмешься за это дело? Я всерьез! – Влад пытливо всмотрелся в глаза Суворову.
В глазах Суворова появилась некая растерянность. Видимо, он тоже отчетливо для себя осознавал, что эта «шапка Мономаха» ему не по плечу.
- Никак нет! Вы наш командир, и так и должно оставаться. Но вот я к чему. Солдаты наши не знают вашего звания, предлагаю объявить Вас полковником перед личным составом.

 

[Спартанец]

- Возражаю, старлей. Нас всего здесь около сотни. Какой полковник? Конечно, подпола я бы уже получил бы по сроку службы, если бы в свое время остался в полиции или в уголовно-исполнительной системе. Но с сотней бойцов – быть полканом – не годится, если уж так нужно, чтобы звание у меня соответствовало задачам. Насмотрелся я на всяких казачьих генералов и полковников, у которых максимум пара десятков человек были под руководством. Смешны этим. Так и быть, пусть буду капитаном. Но не выше. Хотя и это лишнее. Кто присваивать-то мне будет?
- Товарищ командир, ваши заслуги перед Родиной уже значимы, считайте, вы уже капитан по званию. Капитан пограничных войск ФСБ России!
- Шутишь, старлей? – Влад никак не мог понять, к чему тот клонит.
- Никак нет. Мой отец – генерал погранвойск ФСБ, в Москве. Как только он узнает, что вы тут сделали для Родины, считайте, звание это у вас на погонах.
- Ну, во-первых, мои бойцы не меньше, чем я, внесли вклад в наши боевые операции. А во-вторых, старлей, личный вопрос. Почему же ты только старлей, да еще не в Москве, а здесь, в Новороссийском погранотряде? Почему отец не походатайствовал пристроить тебя на более теплое место?
- Потому что в нашей семье протежирование не принято. Мы – офицерская династия, уже несколько поколений служим. И служить должны достойно, самостоятельно пробивая себе дорогу.
- Не ошибся я в тебе, старший лейтенант. Ты достойный человек, раз так рассуждаешь. Ладно, пора заканчивать.
- Товарищ капитан! Разрешите обратиться к личному составу? – спросил Суворов.
- Давай, - согласился Влад.
- Товарищи бойцы! Наш командир – капитан Строгов, которому мы обязаны освобождению. Ему и его бойцам из диверсионного подразделения. Прошу этого не забывать!
И затем, повернувшись к Владу, козырнул:
- Разрешите стать в строй, товарищ капитан?
- Разрешаю, - Влад понимал, что привыкшему к армейскому порядку Суворову, да и не только ему, по-другому будет сложно приспособиться. Он-то думал, что порядки в партизанском отряде будут более вольными, насмотревшись в свое время фильмов про партизан, действовавших в Отечественную. Но те партизаны зачастую набирались из местного ополчения, да из примкнувших к нему военнослужащих, отставших от своих. В этом случае ему повезло больше – у него в подчинении были военнослужащие. Повезло ли? Молодые, еще зеленые юнцы-погранцы. Опыта боевого – никакого. Ладно, время покажет. Все же они добровольно вызвались воевать, а значит, из них должен быть толк, главное, подучить и направить в нужном направлении.
- Ладно, мужики, пора объявить о принятых решениях. Всем стать в строй! – Влад дождался, пока офицеры и его диверсанты займут свое место на фланге и по подразделениям.
- Сержант Кипелов, выйти из строя! – скомандовал Влад.
Недоумевающий сержант подчинился.
- По партизанским законам, командир партизанского отряда, обязанности которого, таким образом, я исполняю, вправе назначать на должности и присваивать звания. Командир взвода лейтенант Плахута освобождается от обязанностей командира взвода и назначается начальником медицинской части отряда. Командиром второго взвода назначается сержант Кипелов, с присвоением ему звания младший лейтенант!
Лицо бывшего сержанта просияло, по рядам строя пронесся одобрительный шепот.
- Служу России! – отчеканил новоназначенный офицер.
- Младшему лейтенанту Кипелову в десятиминутный срок представить мне на утверждение из числа своего взвода кандидатуру сержанта, командира отделения, - продолжил Влад. - А теперь, бойцы, поступаете в распоряжение своих командиров взводов. На этом месте встречаемся через десять дней, тогда вам будут доведены ваши боевые задачи. А сейчас размещаемся, маскируемся, налаживаем быт. И последнее объявление. Нашему противнику предстоит столкнуться с партизанской войной. Лучшие из бойцов партизанского отряда, проявившие себя в ходе выполнения боевых заданий, будут зачислены в диверсионную группу, элиту нашего партизанского отряда, и будут выполнять самые опасные и эффективные задачи. Кто знает разницу между диверсантами и партизанами?
Бойцы молчали, то ли от незнания, то ли от стеснения высказаться. Молчал и старший лейтенант Суворов, видимо, в пограничном училище не считали необходимым дать знания об этом виде воинского формирования.
Захотел высказаться только Виталий:
- Разница в том, что партизан – это член партизанского отряда, пользующийся поддержкой населения. Иначе это не партизан, а бандит. А диверсант – это человек, устраивающий диверсии – специальные скрытные мероприятия диверсионно-разведывательных групп по выводу из строя наиболее важных объектов, используя подрыв, поджог, затопление или другие способы, не обязательно связанные с ведением боя для достижения цели.
- Но мы же ведем бой во время наших акций, при необходимости! – вмешался Костя, - Значит, мы партизаны!
- Да, но ведь ключевое слово при этом – при необходимости! – пояснил Влад. - Правы оба, - обозначил Влад. – Мы разрушали мосты, обрушивали здания – как диверсанты, воевали – как партизаны. Поэтому мы диверсанты в составе партизанского отряда. Всегда в боевой деятельности партизан и подпольщиков диверсии занимали ведущее место. Они позволяли небольшими силами при минимальных потерях или вообще без потерь наносить существенный ущерб противнику. Главным объектом диверсионной деятельности являются военные объекты, то есть инфраструктура противника. Вопросы?
Вопросов не было. Получив команду, под руководством офицеров и сержантов, бойцы стали разгружать технику. По всему было видно, что с работой справятся, а значит, его и его боевых товарищей присутствие было уже необязательным.
Пополнив запасы оружия и боеприпасов, а заодно продуктов, собрались выдвигаться к своим близким. Для раненого Олега были из подручных средств изготовлены носилки, которые поочередно понесли бойцы-диверсанты. Без лишних слов двинулись в путь. Влад надеялся, что Санек догонит их, и ему не придется объясняться перед его близкими, почему отсутствует их товарищ.
Дорога проходила по снежному лесу, снег все сыпал. Идти было тяжело еще и потому, что несли раненого. Оружие и боеприпасы с провизией давали еще дополнительные полсотни килограмм. В ходе движения пришлось делать привалы, для отдыха и принятия пищи. Раненый Олег все время находился в бессознательном состоянии – время от времени медик делал ему какие-то уколы. Откуда-то у него выявилась большая сумка с медикаментами и прочими инструментами. Все же, было видно, что он профессионал своего дела, и с медиком им повезло. Да вдобавок у него была медсестра – Анна, которая хотя и попыталась было спорить с медиком по медицинским вопросам, но была быстро осажена его железными аргументами и металлом в голосе. «Его беречь нужно, как зеницу ока» - думал про себя Влад. Неизвестно, сколько будет раненых после каждой стычки с противником. Чаще всего после боя летальными потерями становятся не летальные, которым вовремя не была оказана медицинская помощь, или, что без разницы, оказана неправильно. Все-таки каждый должен быть на своем месте. Вон, само собой определилось, что медик – хорош именно как медик, а не как взводный. Вроде бы взводный новый тоже будет неплох – по крайней мере, пока разгружались, Влад поглядывал на него и его бойцов, и было видно, что оспаривать старшинство нового офицера никто не стал. Митя тоже отпал как диверсант. Он многое сделал в этом качестве, но смог бы он это сделать, не будь Влад рядом? Ведь по нему было видно, что он в действительности, не боец, а технарь. Просто в начальном этапе – как в той поговорке – «На безрыбье и рак рыба». Это Влад сотни часов провел в спортзалах, в лесах – в многочисленных походах, а также все свое свободное время постигал навыки выживания и военные навыки – на протяжении добрых полутора десятка лет. Ну, что ни делается – все делается к лучшему.
Наконец, засветло добрались до охотничьего домика. К его облегчению, Санек уже был здесь – пришел недавно. Ну, в общем-то, идя налегке, это было не удивительным.
- Красавчик! – Пожал ему руку приветственно Влад. – Хорошо, что в бой не ввязался, а то что бы я сейчас говорил твоим близким?
- Да, может быть. Но все бессмысленно, - Санек все еще, видимо, был под впечатлением боя. – Они с такой легкостью разбили колонну, и добивали раненых. Майора только с собой увели. Его, похоже, контузило – но не сильно. Остался цел.
- А вот это плохо. Теперь он им все разболтает про нас – сколько нас и чем мы вооружены. Придется вам тут усилить маскировку домика. С трех сторон он защищен хорошо и не просматривается, но если вдруг с этой стороны будут прочесывать местность – можете спалиться. Переделайте вход, засыпьете землей. Пусть он не в сторону выходит, как сейчас, а вверх. Так вы будете практически незаметны, если хорошую крышку люка сделаете. Да и сигнальные растяжки поставьте в округе, чтобы знать, если кто вдруг будет мимо шастать. А мы с Митей проведаем родных. Через десять дней соберемся с нашими новыми бойцами – покумекаем, что дальше будем делать.
Познакомив с новым обитателем убежища медика, оставив раненого, Влад и Митя выдвинулись по направлению к своему схрону. Спустя несколько часов их встретили обрадованные женщины и дети.
- Влад, от вас воняет, будто вы на лошадиной ферме работали! – сказала Татьяна.
- Так и есть. Расчищали Авгиевы конюшни. Теперь навоза там гораздо меньше стало, - отшутился Влад.
- Не знаю, о чем ты говоришь, но вы провонялись… Что это, кровь? – Татьяна испуганно подняла глаза на Влада.
- Это не моя, - резюмировал Влад. – Не переживай.
Татьяна заплакала на груди у мужа.
- Я тебя очень прошу, солнышко, может, не надо больше уходить? Я так боюсь, что ты когда-то не вернешься! Что я буду делать сама с детьми?
- Таня, это дело важнее всего сейчас. Обещаю быть осторожным. Куда ж я от вас денусь?
- Ты только о себе думаешь, эгоист! – Татьяна толкнула его и вновь разрыдалась.
У Влада уже не оставалось сил возражать, он просто снова прижал к себе жену и та, понемногу, успокоилась.
Сестра его Митю встретила хотя и с радостью, но без такого проявления эмоций. И в этом Влад Мите даже позавидовал.
Особенно его порадовал мелкий. Старший сын, судя по глазам, был рад видеть отца, но он был природно сдержан. Но мать Влада тоже не могла сдержать слез при возвращении сына живым.
Вкусно поужинав, а заодно услышав от женщин все накопившиеся проблемы – про нехватку дров, про замерзшую речку и что приходится топить воду из снега, да про надоевшее однообразие в пище, порадовав близких принесенными припасами, мужчины попросили женщин какое-то время их не беспокоить, и, разместившись каждый на своей постели, провалились в глубокий сон. Усталость брала свое, и требовалось восстановление сил.
«Со чмокающим звуком шомпол вошел в ухо спящего амера, пробив тому мозг. Но что это? Амер открыл глаза и схватил Влада за горло. Это был крепкий чернокожий солдат, и Влад не понимал, почему он не умер? Он попытался оторвать руку от своего горла, но амер держал его крепко. Влад стал задыхаться, и тут спомнил про свой кинжал. Он потянулся к нему и, выхватив, одним сильным ударом отрубил кисть врагу. Но почему рука не разжалась, а амер с отрубленной рукой и шопмолом в ухе продолжал скалиться, обнажив белоснежные зубы, смотря на Влада. Рука сжималась все сильнее и сильнее, Влад отбросил кинжал и изо всех сил пытался оторвать руку от своего горла. С ужасом и хрипом он оглянулся, ища решение такой непростой задачи и последним, что он увидел, были амеры, вставшие со своих кроватей, и шедшие к нему, протягивая свои руки. Как? У каждого из них из ушей торчал шомпол от автомата, но они все шли и тянули к нему свои руки…» - Влад проснулся с криком, разбудив и напугав детей. Он был мокрый, стресс делал свое дело.
Встав к печке, с импровизированным камином, в котором горел подброшенный хворост, он увидел Митю, который, судя по всему, уже давно не спал. На столе стояла бутылка с разведенным спиртом, а Митя смотрел на Влада уже немного окосевшими глазами.
- Налей мне, Митя. Похоже, иначе не расслабиться.
Удивленный Митя, много лет до этого ни разу видевший Влада выпивающим, поспешно послушался.
Дыхание обожгло спиртом. Однако опьянение не наступало, или так казалось? Однако алкоголь вскоре сделал свое дело и, уже без всяких мыслей Влад так и заснул в кресле, у камина, обогреваемый жаром подброшенных дров. Больше ему в эту ночь ничего не снилось.

На восьмой день к ним пришел Виталий.
- А где Влад, - спросил он у Татьяны.
- Да там, дрыхнет.
- Не понял? Так сейчас полдень, почему он спит?
- Как пришли неделю назад, так вместе с Митей пьют не просыхая. Я никогда Влада таким не видела. Он никогда не пил, а сейчас – как алкаш себя ведет. Уже и пыталась спирт забрать, так он пистолет к виску приставил и говорит, что застрелится, если не отдам. Пришлось отдать. Не знаю, что делать. Что там у вас произошло? Когда он вернулся, он сам не свой. И ничего не говорит. Только по ночам от криков вскакивает. Митя тоже. Правда, один раз в пьяном бреду, во сне Влад что-то говорил о каком-то шомполе и спрашивал кого-то, почему не умираешь.
- Незачем тебе, Татьяна, знать, что там произошло. Но я и сам испытывал большое желание напиться после нашего последнего задания. Останавливало только то, что я уже девять лет не пил ни капли, хотя раньше сильно злоупотреблял. Если хоть глоток сделаю, боюсь сорваться и буду, как Влад сейчас. Поверь, Таня, ему и правда нелегко. Ему пришлось принимать сложное решение. Но благодаря его решению мы все живы. Ладно, пойду попробую его разбудить.
Влад никак не хотел просыпаться. Еще бы! От него разило перегаром. Но тогда Виталий взвалил его на плечо и выволок из схрона – физическая сила друга позволяла и не такое. А потом окатил Влада ведром воды.
Такое пробуждение, наконец, отрезвило товарища.
- Влад, ты чего раскис? Давай, приходи в себя.
- Да пришел я, пришел. Что надо?
- Как что надо? Через два дня ты должен ставить боевую задачу бойцам. Забыл? У тебя там с сотню партизан. Ты их так оставишь, чтобы их выследили в конце концов, рано или поздно?
- Виталь, да какой к черту из меня командир? Мне все время снятся трупы амеров с шомполами в ушах, они тянутся ко мне и душат. Может, у меня крышу снесло, а? – с надеждой в голосе спросил Влад.
- Влад, я тебя не узнаю. Ты что сопли жуешь? Какую к черту крышу? Ты не об этом должен думать. Ты должен думать, как убить побольше врагов. Ты – командир партизанского отряда и командир диверсионной группы. Ты что, как и Митя - раскис? Сдулся?
- Да не сдулся я. Плохо мне. В душе боль. Ну почему они пришли на нашу землю? Почему они заставляют этим их так подло убивать? Исподтишка? Одно дело – в открытом бою, но так, по-тихушному…
- Заткнись и слушай меня. Кто, как не ты, говорил недавно, что мы в открытом бою с превосходящим врагом просто тупо погибнем? А сейчас совсем по-другому говоришь!
- Виталь, слушай, а давай ты командиром отряда будешь? И среди диверсантов тоже, а? Приказывай, я выполню любой приказ по ликвидации врага. Тогда даже шомполом в ухо я смогу, без проблем, а? Ну не могу я такие решения принимать больше!
- Влад, твое решение спасло нам жизни. Это помни! Ты что, думаешь мне легко? Насколько помнишь, у меня крышу срывает куда сильнее твоей. Помнишь Гену?
- А, это тот урод, который тебя постоянно подставлял? И на котором ты прыгал, избив в хлам, да еще обоссать хотел, да пацаны оттащили?
- Да, про него говорю. Ты пойми, мне тоже нелегко по-тихушному воевать. Мы – казаки, мы прямолинейные, открытее и честные. Поэтому ты сейчас и гасишься в водке, совесть в противоречие вошла с делами. Но помни и то, что кубанские казаки-пластуны только по-тихому и делали в основном свои дела! Ты что, забыл про разрубленного натовскими солдатами ребенка, про которого рассказывал? Нет, Влад. Тебе быть командиром, как и повелось сначала. Поэтому отдупляйся щас, да пошли, я кофе с собой тебе в подарок принес. Редкий товар в наше время. Сам, как помнишь, я кофе не пью, но знаю, как ты его любишь.
- Ладно, Виталь. Я понял, ты так просто от меня не отстанешь. Ты правда считаешь, что я правильно поступил, отдав команду тогда тех всех натовцев шомполами да взрывчаткой? И что это не подло?
- Влад, опять хрень несешь. А разве не подло было вторгаться в нашу страну и уничтожать мирных жителей? Они считают, что только они могут так поступать, а мы им – их же монетой! Ты – командир, так веди себя соответственно! На тебя хлопцы смотрят зачарованно, с восхищением. Они так и должны на тебя смотреть, зная, что ты их можешь вести на смертный бой, и они пойдут за тобой. А если ты такой им покажешься, что о тебе подумают? Начнется раздрай и шатание, дисциплины не станет, в итоге погибнем все.
- Все, братка, понял тебя. Ты прав. Я просто расслабился, все не идут те амеры у меня с головы. Ты прав. Бить их нужно, вдвое жестче. Пока или не вычистим страну нашу от них, или сами не уберутся отсюда. Все, пошли пить кофе.

 

[Igor147]

Этим голод не унять.

 

[Спартанец]

Я вот что думаю, Влад,- Виталий сделал глоток обжигающего горячего напитка, - Вертушки амерские уже не летают так часто, как в первые три дня после известных событий. Может, пора вновь устроить набег на Новороссийск, ихнюю воинскую часть в разнос пустить?
- Виталь, нет. Рано еще. Парни у нас необкатанные, для начала их закалить нужно малость. Пора наведаться в наш городок, посмотреть что к чему. Кстати, меня беспокоит возможное восстановление железнодорожного сообщения. Если восстановили, то жителей продолжают вывозить, и не только из наших мест, но и со всей округи. Кстати кофе изумительный, враз поправил. Спасибо, друже.
- Да не за что. Ну, как скажешь. Предлагаю на наше место сбора пораньше прибыть, осмотреться.
- Так и поступим. Мало ли что.
В этот раз Митю было решено с собой не брать, чтобы он помог женщинам в быту, в том числе с заготовкой дров. Правда, пришлось и ему устроить холодную баню, а затем растолковать, что к чему.
Влад стыдился проявления своей слабости, что позволил себе злоупотребить алкоголем. Это только в красочных боевиках главный герой имеет железные нервы, в жизни же совсем по-другому и накопившийся стресс нужно куда-то девать. Но все же разрядка помогла справиться со своей совестью, еще больше помогло втолкование прописных истин другом.
Дорогу к лесному домику преодолели быстро. Остаточные явления алкоголя у Влада выветрились, однако тело было слишком расслабленным, и это ощущение ему не нравилось. Привык он всегда быть в тонусе. Но ничего не поделать - сам виноват. Еще какое-то время провели в лесном домике. Влад обратил внимание, что его совет был принят к сведению, вход был замаскирован, что с одной стороны усложнило процесс выхода из домика, но значительно повысило его скрытность. Женщины-хозяюшки позвали его к столу, и несмотря на то, что перед выходом они позавтракали, и аппетит еще не нагуляли, отказаться от приглашения Влад не посмел. Это в доме мужчины - хозяева, на кухне хозяйки - женщины. И хотя лесной домик был попеременно то гостиной, то спальней, то кухней, приятные запахи жареной зайчатины щекотали обоняние. Это Макс постарался, его силки работали все время, и в них периодически попадал пушистый зверек.
- Как Олег? - спросил Влад медика, который, кажется, совсем освоился в новом - но для него временном жилье. - Дмитрий Сергеевич, вы как медик пригодитесь нам больше там, где большинство бойцов.
Олег лежал на кровати, бледный. За ним заботливый уход осуществляла его жена, что было видно по благоустроенной для Олега постели и ее щебетанию с ним.
- Операцию я сделал ему, пулю удалил. Антибиотики почистили организм от заразы, в общем, поправится. Рана была не очень серьезная, иначе бы его не донесли. Но он еще очень слаб. Постельный режим.
- Значит, док, вы можете его оставить и отправиться с нами?
- Да, несомненно.
- Ну хорошо.
Влад подошел к Олегу.
- Как поживаешь? Держишься?
- Да, Влад, все пучком.
- Тебе придется тут отлежаться, пока полностью не поправишься.
- Да я понимаю все, Влад. Не в обиде. Док меня заштопал, мне все время хочется спать. И еще, Влад.
- Да, Олег.
- Не знаю, как тебе и сказать. Ты ж помнишь, что я в казачестве у Бочкаря состоял?
- Ну, конечно, помню. Ты все время на парадах и всяких казачьих мероприятиях участвовал.
- В общем, к чему я все. Вербовал меня атаман докладывать о тебе и Виталике. Невзлюбил он вас крепко. Но я, к стыду своему, хотя и обещнулся стучать, но ни разу и ни в чем вас не слил и не подставил. Прости меня...
- Да знаю я это, Олег. Это все, что ты хотел мне рассказать, или что существенного есть?
- Как знаешь? Откуда?
- Да что, неясно что ли, почему Бочкарь вас подтянул, тебя и твоих корешей. Да и везде и всегда имеются уши да глаза, так что я лучше осведомлен обо всем этом, чем ты себе это представляешь. И что не стучал, знаю. Иначе тебя бы рядом с нами и не было бы.
- Тогда ты должен знать еще кое-что. Помнишь Милого?
- Помощника атамана что ли?
- Он терся со спецслужбами, с фэйсами из альфы, параллельно на грушников работал. И постоянно вас с Виталием закладывал им.
- И это мне известно, Олег. Только закладывать ему было нечего, вот и выдумывал он всякую фигню.
- Так а что тебя подвигло мне все это рассказать?
- Совесть, Влад. Совесть. Я ведь верю в языческих богов, думаю, это они меня покарали за то, что я не был изначально полностью откровенен с вами. Ведь почему меня ранили? Никого ведь, а в меня - попали. Случайностей не бывает.
- Я тоже так считаю, Олег. Ну, надеюсь, больше никаких сюрпризов?
- Никаких, Влад. Даю слово.
- Ну и хорошо. Ладно, Олег, поправляйся.
-Спасибо тебе Влад. Я душу облегчил, вроде полегчало. А то никак из головы не шло то, то скрывал.
- Бывай.
Собрались, выдвинулись в дорогу. Медик и Анна последовали со всеми. Анне, видно, нравилась ее новая роль, она приняла старшинство медика - хотя Влад не понимал, как медику удалось ее укротить.
На указанное место пришли на сутки раньше. Залегли, дожидаясь прихода командиров взводов и сержантов. В лесу стояла тишина. За неделю несколько потеплело, снег почти весь растаял, поэтому на грязно-сером фоне было труднее увидеть что-либо, чем ранее, на белом снегу.
На условленное место встречи офицерский состав прибыл вовремя – сказалась армейская выучка. Тепло поприветствовали друг друга. От командиров взводов была получена информация о своевременном завершении работ по строительству скрытных баз постоянной дислокации личного состава.
- Летали вертушки первые дни часто, потом все успокоилось. Мы не высовывались, чтобы тепловизорами нас не спалили вдруг, - доложил за всех Суворов.
В числе проблем было высказано заболевание некоторой части личного состава простудными заболеваниями – все же зимний переход и спешное обустройство ослабленного и без того плохим питанием личного состава не прошло бесследно.
- Да, с витаминами у нас напряг, чтобы лечиться. Но рекомендую включить в рацион напиток из хвои сосны, кое-где встречающейся в этой местности, - посоветовал Влад.
- Что это даст? – поинтересовался лейтенант Чистов.
- Ну, хвоя сосны очень насыщена витамином С, который является лучшим средством для излечения простуд. Вдобавок антимикробные свойства. Еще шумеры хвою использовали. Кипятишь минут двадцать, и можно пить. Ну а теперь к делу. Сейчас здесь мы находимся без источников поступления какой-либо информации, а это недопустимо. Активность врага в воздухе переждали тихо, а теперь пора разведать, что, где да как происходит. Без информации мы слепы, а значит, уязвимы. Предлагаю сформировать из каждого взвода по разведгруппе, всего по пять человек. Старшим в каждой будет один из наших диверсантов, как хорошо знающие местность. Одна пойдет на наш городок, возглавлю ее лично я. Две на Новороссийск, узнать, что там после нашего участия. Определяйтесь с личным составом. Нужны самые подготовленные в физическом плане, самые выносливые, способные быстро и долго передвигаться по пересеченной местности. Вооружение – бесшумным оружием. Приборы наблюдения. Не перегружайтесь, главная задача – разведка. В боевое сближение не вступать. На все про все – три дня.
- А что нам делать? Бойцы скучают, - включился Суворов.
- Изучайте карту местности. Ориентирование в лесу, чтобы и без компаса выбраться могли в заданную точку. Ну и с компасом, понятное дело, - ответил Влад.
- Насчет средств навигации проблема. Не имеем. Даже простых компасов, - посетовал младший лейтенант Кипелов.
- Так в чем проблема изготовить? – удивился Влад.
- Как? Разве это возможно в наших условиях? – с недоумением переспросил капитан Суворов.
- Эх, чему вас там в погранучилище учили?
- Ну как чему? Национальной безопасности, средствам ее обеспечения, - обиделся Суворов.
- Да ладно, капитан, не обижайся! Я то понимаю, знания у вас специфические, как и у меня, впрочем. Ладно, поскольку, как я понимаю, опыта выживания в экстремальных условиях – я не о военном опыте - здесь нет ни у кого, кроме меня, вносим коррективы в планы. В разведку старшим на городок пойдет Виталий. Нет возражений?
- С удовольствием прогуляюсь, - ответил боевой товарищ.
- Ну вот. А я с бойцами проведу краткие обучающие занятия по хотя бы части основных навыков.

На каждый взвод Влад уделил по одному дню, таким образом, посетив все базы, чего он, в общем-то, не хотел, чтобы исключить выдачу информации об их местонахождении при потенциальном попадании в плен.
- Суворов, у меня к тебе личная просьба, - попросил Влад.
- Какая? – капитан был готов придти на помощь.
- Если меня возьмут в плен, а ты будешь рядом – прикончи меня.
- Не понял? – капитан был в недоумении.
- Я один знаю местоположение всех наших баз, всех наших ребят. На пытках я расскажу все. Все рассказывают. Такие зверства, что они делают, никто не выдерживает. Я не могу жертвовать ни ребятами, ни своими близкими. Это важнее меня лично. Обещай мне!
- Обещаю, - глухо произнес офицер, глядя в сторону.
В ходе осмотра баз Влад был доволен результатом. Только младший лейтенант Кипелов допустил промашку, использовав для перекрытия близкорасположенные деревья, оставив пеньки. Командир отряда пояснил, что так не делается – бревна приносятся издалека. Ну раз так уж получилось – поручил спилить до корня пеньки, и забросать землей, исключив возможность демаскировки.
Занятия Влад начал как раз с объяснения, как сделать примитивный компас.
- Смотрите. Берем иглу – у вас у каждого бойца в кепке должны быть игла с нитками. Есть? Ну так вот. Намагничиваем ее – если есть – то от магнита, ну, у нас нет, значит, трем иглу о волосы. Игла наэлектризуется. Аккуратно кладем иглу на листочек, сорванный с дерева, лежащий в свою очередь на поверхности воды неподвижно в какой-либо емкости. Хотя бы в ямке. Игла сразу начнет разворачиваться концами по направлению север-юг. Как именно? Ну, обычно острый конец указывает на Север. Но для верности можно тупой конец иглы после наэлектризации размагнитить, подержав над пламенем в течении 20-25 секунд. Физика, и никакого волшебства. После этого уже точно намагниченный конец иглы будет указывать на Север, развернув иглу в нужном направлении. Смотрите, как это происходит! – Влад продемонстрировал все на примере, сравнив показания намагниченной иглы с показаниями компаса, который у него всегда был с собой.
Завороженные солдаты – ставшие партизанами – только ахали, видя, как сбитая с курса стрелка в виде иглы упрямо поворачивалась острым концом на Север.
- Это не все. Можно компас сделать и из половинки лезвия бритвы. Привязываем его к нитке точно посередине, также намагничиваем о волосы, и лезвие на нитке развернется точно по направлению Север-Юг. Только при ветре такое невозможно, ну, если только не поместить такую нехитрую конструкцию в банку – стенки которой защитят от ветра.
- А как узнать в этом случае, какой конец смотрит на Север? – задал вопрос один из солдат.
- Ну, можно использовать много способов. Например, северная сторона деревьев, камней, пней обычно более поросшая мхом и лишайником. Хвойные деревья – сосна, ель - активнее выделяют смолу на своей южной стороне. Древесные грибы растут на северной стороне деревьев. Муравейники обычно расположены с южной стороны от деревьев, пней, кустов. Есть еще много способов – по звездам, по солнцу, с использованием часов. Но обо всем постепенно.
- А зачем тогда использовать иглу в виде компаса, если можно только по таким приметам узнать? – поинтересовался другой парень.
- Правильный вопрос. Все эти способы не являются абсолютно точными, поэтому лучше дублировать – так вы точнее установите нужное вам направление, - прокомментировал Влад. – Не стоит забывать еще и то, что в данной местности кое-где имеются магнитные аномалии. В свое время, активно обхаживая местность, я не раз натыкался на места, где два моих компаса указывали неверное направление, гоняя меня по кругу. Выяснить это удалось по большой поляне. Выйдя на нее с одной стороны, наметил компасом направление, приметив ориентир. Каково же было мое удивление, когда на середине этой поляны стрелка компаса сместилась вправо. Все же продолжил идти до ориентира, и уже у него заметил, что стрелка компаса показывала почти обратное направление! В итоге, выйти помогло только следование тем приметам на деревьях, о которых я вам рассказываю.
После основ навигации без компаса, следующим навыком, который Влад помог освоить бойцам, была добыча огня и изготовление веревок, а также самодельного котелка.

 

[Спартанец]

- А зачем нам эти навыки? – спросил один смуглый парнишка.
- Слушай, что командир рассказывает, - осадил его сержант.
- Да нет, все правильно, сержант. Если хлопцы не будут знать, как им это пригодится, то будут невнимательно слушать. Расскажу вам одну историю. Однажды в Беларуси, во время второй мировой, одна мать с десятилетним сынишкой спасалась от фашистов, уйдя в лес. Было холодное время года, с собой не взяли ничего – спешно собирались, боялись гибели. Евреями были, неспроста опасались. Укрылись под раскидистой елью. Спустя несколько дней мать умерла от холода и невозможности разжечь огонь. Парнишка каким-то чудом выжил и дожил до глубокой старости, когда и поведал эту трагическую историю. Почему умерла эта женщина? Да потому, в первую очередь, что не обладала навыками разжигания огня из тех средств, что дает природа. Вы можете выходить из окружения, растерять оружие и боеприпасы, и чтобы не замерзнуть – потребуется разжечь огонь.
- А как разжечь тогда огонь в лесу, без спичек и зажигалки? – это был тот самый сержант.
- Способов несколько. Но мы возьмем основной, когда нет практически ничего. Берем две сухие ветки. Одна будет сверлом. Вторую нужно расколоть на дощечку, хотя бы с помощью заостренного, расколотого камня. Острым камешком делаем углубление в дощечке.
- Трением, как древние люди? Я видел такой рисунок в учебнике в школе! – вспомнил один партизан.
- Да, трением. Но держать палочку-сверло в ладонях – это для профессионалов по разведению огня. Вам же обеспечено будет, скорее всего, кровавые мозоли и отсутствие огня. Чтобы ускорить и облегчить процесс, необходимо сделать лучок их гибкой ветки, привязав к нему веревку, а потом обернуть ее один раз вокруг стержня, и, прижимая сверло сверху камнем или дощечкой с углублением, быстро двигать вперед-назад лучок. Трение образует внизу угольную пыль, которая спустя какое-то время воспламенится. В общем, покажу на практическом занятии.
- А где взять веревку для лучка? – поступил вопрос Владу.
- Из ботинка шнурок вынь. Или из кителя формы, - ответил за Влада один из сержантов.
- Нет, к сожалению, не получится, - перебил Влад. – Шнурок то ваш из чего? Правильно, из синтетики!
- Ну и что? – удивился сержант. Синтетика ведь лучше, чем веревка из природных материалов. Не гниет ведь!
- Верно, не гниет, - с улыбкой пояснил командир, - на этом польза такой веревки и заканчивается. От трения синтетика нагреется и расплавится. В итоге или разорвется, или растянется так, что лучок ослабнет в натяжении, и ваше сверло из палочки станет проскальзывать. Огня не получится.
- Ничего себе, какие тонкости здесь! – удивился сержант.
- Ну, как и везде. Везде есть свои тонкости, - добавил Влад.
- Так а где же тогда в лесу взять веревку из натуральных материалов? – переспросил настойчивый солдат.
- Рассказываю. Самый простой способ – взять кору – кожицу с тонкого деревца, а затем верхний сухой слой, держа лыко за края, потереть о грубую кору дерева, счищая. В руках у вас останутся слегка размочаленные волокна коры, которая благодаря содержанию влаги гибка. Разделив ее дополнительно на волокна, начинаем скручивать концы в разные стороны, так, чтобы посредине она начала сплетаться. Так, в общем-то, и делаются веревки в промышленности – этим методом плетения. Удвоим, увеличив толщину. А удлинить можно, приматывая – Влад показал, как – к каждому концу еще по веревочке из волокна тонкой коры.
Практические занятия прошли с интересом, огонь таким образом удалось добыть, в среднем, каждому второму-третьему бойцу.
- Сержантам поручаю провести дополнительные занятия с теми бойцами, которым не удалось добыть огонь, пока не получится у всех. Советую обратить внимание на материал, из которого делаются палочка-сверло и дощечка. Или сыровата может быть, тогда нужно подыскать другую. Иногда, казалось бы, все делаешь, как надо, а огня нет. Не каждая порода дерева подходит. Только опытным путем удается примерно определить, какое может подойти, а какое – не очень, - дал задание Влад.
- Ну и последнее на этот раз задание. Пить некипяченую воду, если это только не растопленный снег в холодное время года – значит, подвергнуться заражению всяких болезнетворных микроорганизмов, обитающих в воде. А это чревато отравлением, диареей, обезвоживанием. В общем, пуля не убьет – убьет микроб-паразит. Как кипятить будем?
- В банке из-под тушенки! – радостно объявил лейтенант Чистов.
- Верно. А если такой банки не окажется?
Все молчали. Ответ дать на такой вопрос оказалось весьма затруднительным.
- Поучимся у врага. Горные пехотинцы у пендосов научились хорошему способу, которому мы не погнушаемся для изучения, - сказал Влад.
- А откуда вы знаете этот способ? – спросил один из парней.
- Изучал опыт разных спецподразделений в мирное время. Пендосы неплохо продвинулись в этом. Ну так вот. Вам нужно короткое полено. Если есть чем спилить – хорошо. Если нечем – используем огонь для пережигания до нужной длины. Угольками выжигаем сердцевину, оставив по краям сантиметра по два. Котелок готов. На это может уйти до суток.
- А как его поставить на огонь? Он же сгорит? – поступил новый вопрос.
- Дурень, камни в костре нагрей и брось в котелок с водой. Вода быстро закипит,- выделился Чистов, - еще древние люди так пищу готовили.
- Молодец, лейтенант! – похвалил Влад. – Этот способ годится с любой прогораемой емкостью. Хотя даже если пластиковую бутылку, наполненную водой, держать над огнем, то и она хотя и потеряет форму, но не расплавится, а вода закипит.
Следующее, что интересовало Влада, это подготовленность личного состава в меткой стрельбе.
- Самый большой дефицит у партизан, обычно - это боеприпасы. Сейчас у нас еще кое-что есть, но это все – на несколько часов активного боя. Поэтому каждый патрон – на счету. Но кое-что мы потратим на выяснение, кто лучший снайпер, - сообщил Влад.
- Но у нас бойцы уже распределены по штатной расстановке, кто снайпер, кто автоматчик, кто гранатометчик… - попытался было возразить лейтенант Чистов.
- А ты уверен, что снайперы – это действительно меткие стрелки? - задал вопрос Влад.
- Ну, на стрельбы ездили, - оправдывался офицер.
- Сколько раз? Раза четыре в год? – не унимался Влад.
- Ну, когда и почаще, - неуверенно выдавил лейтенант.
- Так вот, к сведению. Снайперы амеров стреляют ежедневно. Государство на них не жалеет боеприпасов. Ты по-прежнему уверен, что те срочники, кого назначили снайперами, лучшие в своей военной профессии?
- Понял, командир, твою мысль. Тогда только испытания покажут, - наконец согласился Чистов.
- Бойцы! – командир обратился к выстроившимся бойцам, - Кто из вас готов служить в диверсионном отряде партизанского отряда, специализировавшемся на диверсиях и отстрелах важных целей? Сделать шаг вперед!
В ответ практически все бойцы сделали шаг. Влада это порадовало. По всему было видно, что еще тогда, в клубе, парни определились, и намерения не поменяли.
- Хорошо. Отберем лучших. Устраиваем испытания. Зачеты будут по стрельбе из снайперских винтовок – каждому по три выстрела, в беге по пересеченной местности с тяжелыми рюкзаками за спиной на 10 км, отжиманиях, и маскировке.
Испытания выявили, что больше половины успешно преодолели беговую дистанцию и отжиманиях. В тишине передвижения по лесу и маскировке себя хорошо показали две трети бойцов – сказались навыки пограничников. Но метко стреляли всего по пять-шесть бойцов из взвода. Пришлось выбирать наиболее успешных. По паре бойцов из числа метких стрелков пришлось отсеять по причине их слабой физической подготовки в беге.
- Понимаете, помимо умения метко стрелять, вам будет необходимо быстро отходить, пока вас не настиг враг. И как бы вы метко не стреляли, пока вы задыхаетесь на всего-то десятикилометровой дистанции, к сожалению, в диверсионный истребительный отряд вы не попадете. Тренируйтесь, со временем, если проявите себя, попадете.
Таким образом, предварительные элитные отряды были сформированы. Оставалось их научить взрывному делу, это по части Виталия. Снайпер-взрывотехник – эта гремучая смесь универсальна. Кроме того, при дальнейшей работе по подготовке бойцов, медиком партизанского отряда были даны основы – как оперативно остановить кровотечение, наложить повязку, транспортировать раненых – всем бойцам партизанского отряда. По одному медику из числа снайперов вошло в каждую из трех диверсионных групп. И еще по одному – было из числа связистов.
Подоспели разведгруппы. Сообщено было следующее.
Виталий:
- Черт, в город просто так не попасть! Обложили город со всех сторон проволочными заграждениями, да раскидали мин. Попасть в город можно только через блокпосты!
- А разминировать их можно?
- Нет, Влад! Эти мины – шедевр! Это американские умные мины XM-7 «Spider». Мина схожа с обыкновенными противопехотными минами. Каждая такая система включает в себя 63 блока контроля зарядов. Центральная, самая большая часть мины как раз и является блоком. Шесть цилиндров синего цвета – это сменные заряды, каждый из которых в состоянии покрыть 60-градусный угол и может выбрасывать как нелетальные заряды: обезвреживающий газ, липкий гель, так и смертоносную шрапнель. 6 зарядов обеспечивают круговое поражение (360 градусов). В систему XM-7 можно при помощи специального блока-адаптера интегрировать 6 противопехотных мин Claymore. Мина XM-7 располагается там, где она в состоянии обеспечить максимальное покрытие, после чего контейнер в автоматическом режиме выстреливает набор из 6 проводов – по одному для каждого из зарядов. Человек-оператор в состоянии контролировать блок (или все 63 из них) с одного единственного ноутбука на удалении до 3,8 километров. Как только один из проводов оказывается потревоженным, блок посылает сигнал об этом оператору, который самостоятельно отдает команду на подрыв, обеспечивая подрыв одного заряда или сразу нескольких из них.
Каждый из блоков системы в состоянии проработать до 30 дней, питаясь от одного сменного комплекта батарей. Пока мина находится в активном состоянии, она непрерывно передает зашифрованный сигнал о своем месторасположении с помощью встроенного чипа GPS, позволяя операторам точно знать, где именно они расположили устройство.
- Понятно. Ничего хорошего, в общем. Но сменные комплекты батарей рано или поздно придут спецы менять, так?
- Да, и в этом их слабость. Но придется ждать.
- А что с блокпостами?

 

[BERGAMOD]

Когда продолжение?

 

[Спартанец]

Но ответить Виталий не успел. Один из часовых, дежурящих на скрытной позиции в отдалении, вызвал командира по рации:
- «Берлога», говорит «Кордон-3», к вам направляется трехсотый, наш. Следов погони не выявлено.
- Принял, «Кордон-3».
Кто бы это мог быть? Кто-то из группы? Нарвались на засаду? С минуты на минуту всю прояснится.
И тут на полянку, где под сенью раскидистого дуба обсуждались результаты разведки, буквально ввалился Митя, едва шатаясь на ногах. Его правый бок потемнел от крови, лицо тоже было темным, словно после большого будуна. Щека была расцарапана, а губы запеклись от крови. У Влада похолодело внутри от недоброго предчувствия. Митя оставался в схроне, за старшего, что там произошло? Ведь там все самые родные для Влада люди…
Подбежав, Влад помог Мите присесть, коротко бросив одному из офицеров:
- Доктора сюда! Бегом!
- Что случилось, Митя?
- Выследили нас, Влад. Прости! Это я виноват.
- В чем виноват? Где наши близкие?
- Взяли их в плен… они живы… были, - он закашлялся с хрипом, - Дисциплины там не было. Женщины разрешали детям погулять на улице возле схрона, видимо, так и спалились. Это при тебе только они тихо внутри сидели, потому что ты орал, если нарушают правила маскировки. Я ушел за дровами, возвращаюсь, а там двадцать пять-тридцать спецназовцев американских… Наши около схрона, сидят на коленях, руки связаны у всех, даже у детей, двое охраняют их с автоматами, командир ихний задает на хорошем русском вопросы нашим женщинам. Наши напуганы, даже дети притихли. Кто-то в схроне орудует, остальные рассредоточились вокруг, заняв боевые позиции. Меня сразу не заметили, я послушал. Рацию я в схроне забыл, вас вызвать не смог, да и далековато для связи, не всегда проходит, ты же знаешь. С собой у меня только винтарь был и две осколочные, хорошо, что ты всегда требовал, Влад, чтобы мы с оружием не расставались, даже когда по нужде идем. Я думал снять всех по одному, но они очень хорошо выучены, Влад. Они так расположились, что незаметно у меня не получилось бы. И тут под ногой у меня треснул сучок, меня заметили и стали стрелять, вот, подранили меня. Я дал очередь в ответ и побежал, щеку вот разодрал о ветку. За мной бежали, но когда я оторвался и поставил растяжку, погоня прервалась. Но взрыва я не слышал, думаю, они заметили растяжку и остановились, чтобы не нарваться на другие ловушки. Подготовлены очень, экипа у них лучшая из тех, что мы видели на амерах…
Влад молчал. Его голову словно сдавило стальным обручем. Пришло то, чего он так боялся.
Подбежал доктор, начал осматривать рану Мити.
- Больной потерял немало крови, ослаб, но рана не смертельная, пуля прошила бок, но брюшная полость и внутренние органы не задеты. Обработать, и отдых, восстанавливаться, - резюмировал медик.
- Хорошо, - ответил Влад. – Митя, ты отдыхай, мы на выручку.
- Я с вами! Там моя жена и дети! – пытался было протестовать родственник.
- Нет! – отрезал командир, - Я знаю, что ты чувствуешь, что должен, но я не могу рисковать операцией. Ты ранен и ослаб, ты можешь подвести всех. Как командир, я запрещаю.
- Боец! – Влад подозвал одного из погранцов. – Тебе задача! Охраняешь этого раненого, не позволяешь никуда уходить, головой отвечаешь!
- Есть, товарищ командир!
- Исполнять!
- Виталий, где наш пленный американец? Тащи его сюда!
Виталий, молча слушавший историю Мити, и искренне переживающий за Влада, за его родных, как настоящий друг, коротко кивнул и побежал к устроенной яме, в которой держали пленного майора.
- Чистов, объяви построение.
Команды были розданы, вскоре Виталий тащил за воротник американца, а бойцы выстроились в ряд.
Влад вздохнул воздуха и громко произнес:
- У нас ЧП. Пленили моих родных. Это моя личная трагедия, она не должна отразиться на вас. Поэтому я снимаю с себя полномочия командира отряда. Командование передаю Быстроногову Виталию. Я пойду на поиски и попытаюсь отбить своих. Скорее всего, я не вернусь, враг силен, но попытаюсь сделать все, что смогу. Бойцов с собой не беру, пойду один.
На это капитан Чистов ответил:
- Не один, я тоже иду.
- Нет, капитан! Я же сказал, пойду один, те, кто пойдут со мной, вряд ли вернутся.
- Влад, ты только что снял с себя полномочия командира отряда. Так что по старшинству я теперь выше тебя, не спорь, я тоже иду.
Влад не ожидал такого поворота и не нашелся, что ответить. По всем понятиям, Чистов был прав. С другой стороны, подумал Влад, если попаду в плен – Чистов обещал меня прикончить, чтобы не выдал всех военных тайн о расположении и численности бойцов партизанского отряда.
Разговор получился при всем строю, и тут из строя, не сговариваясь, сделали шаг еще три бойца. Один из них, оглянувшись, негромко произнес:
- Ну это, мы тут, э-ээ, тоже идем.
В уголках глаз у Влада притаились слезы, он расчувствовался. Смог только произнести:
- Спасибо вам…
- Разойтись! – скомандовал Виталий, новый командир отряда.
Приказание было исполнено.
Виталий подошел к Владу:
– Я тоже должен пойти с тобой! Задать этим уродам жару!
- Виталь, нет, ты должен остаться. Никто лучше тебя не сможет здесь распорядиться всем, и впоследствии организовать боевые операции.
Нехотя, Виталий был вынужден согласиться.
Все вооружились, в основном «винторезами» и «валами». Итого, получилось 5 бойцов-смертников против сидящих в засаде трех десятков элитных американских бойцов. Попрыгали, ничего не звенит, хорошо. Этот прием был известен еще со времен Великой Отечественной войны, когда к выходу готовилась разведка. Вот только оружие и снаряжение с тех пор стало не в пример лучше. Одели маскировочные костюмы «Леший», теперь даже с близкой дистанции нелегко было разглядеть бойцов.
- Влад, ты возвращайся! А если не удастся, помни, что по скандинавским поверьям, если погибнешь с оружием в руках, попадешь пировать к Одину! – это напутствие было от Виталия. Его друг был убежденным православным, но сейчас, наверное, никакое другое напутствие не могло было быть лучше этого.
По-братски обнялись. Все-таки дружба между женщинами невозможна – пробеги между ними интересный мужчина – и женской дружбе конец – каждая будет пытаться заполучить мужчину. Мужская дружба другая. Когда-то Виталий объявил о разрыве своей девушке, у которой он был первым, и, ценя это, он даже хотел на ней жениться. Причиной расставания было то, что Марина отказалась – по предложению Виталия – подстричь его лучшего друга Влада. Она была парикмахером, а Влад тогда еще не был лысым, как сейчас. Влад пытался было отговорить друга – не бросать девушку из-за такой мелочи, на что Виталий тогда ему ответил, что во-первых, Марина подстригает всех дружков-алкашей своего братца, а лучшего друга своего парня подстричь не хочет (причиной было заявлено то, что Влад незадолго до этого перестал общаться с сестрой Марины, не найдя с ней душевной близости), и во-вторых, тем самым она проявляет неуважение к самому Виталию. С этим трудно было спорить. Мудрости у Виталия хватало, что и показало время.
Окинув взглядом последний раз, как думал Влад, лагерь, выступили на марш. Пленного майора взяли с собой – может пригодиться.
Шли очень быстро, Влад не обращал внимания, если кто-то отставал, все его мысли были там, где были его сыновья, племянники, мать, сестра и жена. Что с ними? Живы ли они? Успеют ли? Смогут ли вызволить их?
За несколько сот метров от схрона остановились, и привязали к дереву пленного майора – может, он сойдет для обмена, и теперь Влад шел первым, предварительно ощупывая все впереди в свой монокуляр – он так и не приобщился к биноклям, монокуляр легче, и уменьшает вдвое демаскирующие признаки – труба –то одна. Ага, есть! За двести метров от схрона на позиции расположился вражеский снайпер. Заметить его было бы невозможно, если бы Влад не знал здесь каждую кочку в округе. Его удивил высокий куст травы там, где его не было недавно – и приглядевшись, он рассмотрел сквозь пучок лицо американского снайпера, вдобавок раскрашенное специальным гримом. Но американские снайперы не работают в одиночку, должен быть второй, наблюдатель. Влад немало времени посвятил изучению тактики американских Вооруженных Сил – по ним строилась тактика и вооружение НАТО, все подгонялось под единый стандарт, а следовательно, достаточно было знать о военной тактической составляющей США – и тогда с определенными допущениями можно было понять тактику и других подразделений из разных государств в блоке НАТО. Мелькнул бинокль – и Влад увидел снайпера-наблюдателя, в пяти метрах от стрелка.
Залегшим бойцам Влад языком жестов, отработанным заранее, показал, куда направляться и что делать. Они должны были рассредоточиться и попробовать выявить другие снайперские засады – о том, что они есть, Влад ни секунды не сомневался.
Ах, как все же хороша винтовка «ВСС», в армейском просторечии называемая «Винторез». Эта винтовка пусть не обладает армейской дальностью стрельбы, а служит в первую очередь для городского боя, чаще всего полицейскому спецназу, специализирующемуся на освобождении заложников и борьбе с терроризмом. Она разбирается на пять частей, которые можно разместить по карманам. Ствол у нее интегрирован с глушителем, составляя одно целое. Точность боя на дистанции до 150 метров такова, что опытному стрелку можно пять пуль уложить в пятирублевую монетку. СВД такой кучности не дает. Но это и понятно. Полицейская снайперская система разрабатывалась в условиях, когда нужно снять террориста, прикрывающегося заложником, а лишние три сантиметра вправо или влево влияли на исход операции. Вдобавок, почти бесшумна. Только громкий щелчок слышится при выстреле, а в лесу, где естественный шум приглушает, можно надеяться, что остальные бойцы вражеского спецназа не услышат стрельбы.
Влад остался один, остальные по-пластунски расползлись в стороны. Медлить было нельзя, иначе вражеская пара снайперов может заметить движение наших смертников, и они будут преждевременно обнаружены.
Влад прицелился в стрелка. Выровнял дыхание. Теперь для него не существовало ничего. Только враг и он. Он на охоте…
Почему люди так любят хищников – семейство кошачьих, например? Ведь человек не является хищником – и хотя он ест мясо, но предварительно его смягчает термообработкой. У него нет клыков и когтей, чтобы догонять добычу, убивать и разгрызать. По идее, нам должны быть ближе травоядные, какие-нибудь прекрасные олени или косули. Но нам нравятся хищники. Удивительно постаралась природа, сотворив пищеварительный аппарат человека плодоядным (не травоядным, и не плотоядным, а именно плодоядным – от поедания «плодов»), но при этом выведя глаза человека на лице вперед. Травоядное животное видит все, что происходит у него сбоку при широком обзоре. У человека угол обзора меньше, схож с углом обзора тигра, леопарда, или волка – любого хищника. Почему так? Животным, которые вынуждены опасаться хищников, требуется глядеть во все стороны – потому у них и расположились так глаза. А хищник – охотясь – сосредотачивает все внимание на жертве – и не замечает того, что у него происходит вокруг. Он смотрит прямо перед собой. Вы можете стоять чуть позади от охотящегося гепарда – и он вас не заметит, если все его внимание будет обращено впереди на жертву – косулю, которая беспечно кушает траву, не замечая подкрадывающегося хищника.
Ветер подул в сторону Влада, со стороны схрона. Это значило, что звук-щелчок выстрела будет унесен от схрона в сторону, и это уменьшит риск быть обнаруженным. Пора! Превратившись в продолжение винтовки, Влад нажал на спусковой крючок. «Тук» - и в черепе вражеского снайпера появилось новое отверстие для вентиляции. Останавливающее действие 9-мм пули «Винтореза» высоко, поэтому его голова дернулась назад и бессильно вернулась вперед. «Быстрее, но аккуратно!» - думал наш снайпер, переводя прицел на вражеского наблюдателя. Тот не успел еще отреагировать, как тоже разжился дыркой в глазнице, взорвавшей глазное яблоко.
Влад пополз ближе. Вдруг в стороне раздалась перестрелка. Должно быть, это бойцы вступили в бой и были обнаружены. Диверсант вскочил и, пригнувшись, перебегая от дерева к дереву, побежал в направлении схрона, не теряя времени даром. Ага, вот еще двое: «Тук! Тук!», - «Итого минус четыре!» - промелькнуло в голове у Влада. И вдруг что-то произошло. Почему-то тело перестало слушаться, и земля предательски стала приближаться к его лицу… И темнота…
«Кто это? Почему он тащит за ногу кого-то очень знакомого… в лохматом камуфляже… Погранец! Это свой! Почему он его тащит?» - сознание с трудом возвращалось к нему. Перед ним на корточки присел американский боец с волевым лицом и спросил:
- Ты есть командир партизанского отряда?
- Я – нет. Я пограничник, - Влад не лгал, он действительно срочку служил в погранвойсках, и ко времени допроса командиром партизанского отряда уже не был.
- Думаю, ты есть говорить неправду, - улыбнулся офицер. – Но у нас есть средство заставить говорить правду, - и улыбка его стала шире, во все 32 американских зуба.
Амер достал откуда-то шприц, и протянул его к шее диверсанта. Влад попытался было отстраниться, но тело его по-прежнему не слушалось, должно быть, он или ранен, или амеры применили какое-то новое парализующее оружие, он еще не понимал. Последнее, что он увидел перед инъекцией, это то, что в каких-то тридцати-сорока метрах опускал ствол своего «Вала» капитан Чистов, очевидно, не замеченный американскими бойцами спецназа. Чистов смотрел Владу в лицо, и не сделал выстрела, который он должен был сделать. Почему? Глаза Влада расширились от удивления, но спустя секунду после укола в шею веки налились свинцом и сознание унеслось прочь…

 

[Спартанец]

«Ухх!» - это была холодная вода, которая привела его в чувство. Окативший водой враг стоял напротив. У него была презрительная усмешка и холодные глаза. Влад напряг мышцы – О чудо! Они вновь его слушались. Буквально выпрыгнув с пола он вцепился левой рукой в шевелюру врага, а пальца правой руки воткнул тому под трахею горла, дергающим движением назад вырывая тому кадык. И тут сознание снова померкло, последним мигом был другой враг, опускающий приклад винтовки вниз…

Снова свет прояснился. Как в тумане перед ним сидел враг… Нет, не тот, но выражение лица похожее.
- Мы приняли меры безопасности, на вас сзади наручники. Как мы убедились, вы склонны к нападениям. Убедились нелегкой ценой – наш офицер-дознаватель поплатился за это жизнью. Мы должны с вами найти общий язык, это в общих целях, - говорил враг.
- Пошёл ты! – пробормотал Влад. У него саднило череп, все тело ныло, должно быть, его били ногами, когда он был в отключке.
- Вы, я вижу, не понимаете всей серьезности вашего положения, - улыбнулся враг, и закурил сигарету. – Будете курить? Угостить?
- Засунь ее себе в зад! – безразлично ответил Влад.
- Ну, как хотите, - улыбнулся враг. – Я думаю, вы все же предоставите нам нужную информацию, вы ведь хотите узнать, что с вашей семьей?
Влад понял, что о нем знают если не все, то многое.
- Они живы? – произнес он.
- Да, они живы. В полном здравии. И находятся в этом самом изоляторе, в другой его части. Итак, вы готовы сотрудничать, чтобы обеспечить безопасность ваших близких?
К Владу вернулась ясность мышления. Сотрудничать с врагом? Черта с два! Не на того напали. Но что делать, у них близкие… Ну почему Чистов тогда пожалел его, не выстрелил?!
- Я хочу их увидеть. Все разговоры потом.
Враг обрадовался. Он удовлетворенно потер ладонями руки.
- Ну вот, я же говорил, что мы с вами договоримся. Я вам устрою встречу. Я не должен этого делать, я и так многое для вас делаю. Помните, я вам не враг…
«Ага! Как же! Держи карман шире! Друг прямо!» - подумал Влад, на лице сохраняя невозмутимость.
- … Я вам не враг, а потому вы должны понимать, что нам просто нужна информация, и мы вас отпустим. От вас зависит безопасность ваших близких. Я здесь всего лишь посредник между вами и территориальным органом управления сил НАТО…
- Полицай, что ли? – осклабился Влад.
- Ну зачем Вы так? Я принял позицию нашей новой власти. Только НАТО может сейчас обеспечить порядок и закон на территории любого государства, а Россия погрязла в коррупции, у нас даже министр обороны проворовался, и был освобожден от тюрьмы, сами ведь знаете! А рыба гниет с головы – вот наши западные друзья и пришли помочь народу России освободиться от гнета нашей коррупционной и олигархической власти.
- Ладно, хорош трепаться. Когда я увижу своих?
- Сейчас организую! А потом мы с вами побеседуем!
Спустя минуту в камеру зашли два вооруженных бойца, и повели Влада по гулкому коридору. «Что это? Все так знакомо!» - заключенного посетила догадка. Он понял, где он. Это был корпус следственного изолятора города Новороссийска, где ему когда-то довелось поработать, а потом и срок помотать – было такое дело в далеком прошлом. Все такое же, только стены перекрашены в другой цвет, да охрана осуществляется не местными «зелеными» - сотрудниками уголовно-исполнительной системы, а солдатами армии НАТО. И заключенных поменьше, да и контингент, видимо, уже не тот. Видимо, здесь теперь политические, как он, недовольные новой зарубежной властью – а уголовники новую власть не интересуют. Это ощущение у него появилось потому, что в изоляторе было не в пример тише, чем раньше. Все-таки воры и убийцы ведут себя по-другому, а эти тихие. Вот ведь судьба-судьбинушка! При той прежней российской власти Влад был по сути политическим заключенным, оговоренным и заброшенным за решетку по подставе, и теперь он политический, при другой, иностранной власти… Но сейчас он здесь хотя бы за дело…
Изолятор представлял собой внутри череду коридоров, по жаргону уголовников – «продолы», которые между собой были разделены решетками с дверями, закрывающимися на замок. На каждом коридоре было по 10-15 камер, возле которых охрану нес один боец. Чтобы пройти в другой коридор, требовалось специальным ключом открыть решетчатую дверь. И так каждые 15-20 метров. При этом ключ от решеток был только у проходящего, а охранявшие непосредственно камеры бойцы, судя по всему, имели ключи только от этих камер в пределах своего коридора. Этим увеличивалась безопасность и обеспечивалось недопущение побегов. Занявшие изолятор враги, видимо, не стали менять порядок, и приспосабливать изолятор к тюремным учреждениям, как в США, т.к. это требовало времени, а временно воспользовались местными приемами обеспечения безопасности – нынешняя тюрьма своим устройством по-другому просто не позволяла. Вдобавок ко всему, каждые 5 метров вдоль всех стен коридоров по-прежнему находились кнопки тревоги, по нажатию на которую в нужной точке сбегался дополнительный персонал. Да, если все по-прежнему, то мои женщины должны содержаться на втором этаже второго корпуса изолятора, а дети – на третьем этаже. Только как, раздельно, или вместе?
Прошли на третий этаж. Подошли к камере. Влад нагнулся, и через раздаточное окошко, называемое в тюрьме «кормушкой», увидел там старшего сына и племянника.
- Вальдик! Никитка! – окликнул он их.
- Папа, папочка! – подбежал его сын, которому до совершеннолетия оставалось всего-ничего – шесть годов.
- Дядя! Ты вернулся! Ты заберешь нас отсюда? – к сыну присоединился племянник.
- Дети, потерпите, скоро все наладится! – соврал Влад. Он и в самом деле хотел так думать.
- Идем дальше! – поторопил его враг, оттесняя от двери, видимо, торопясь к конкретному разговору. – Увидел, и хорошо! Идем дальше!
На втором этаже жена вместе с маленьким сыном, сестра и мать оказались рассажены по разным камерам. Видимо, их тоже допрашивали, и такие меры были необходимы для сравнения показаний. Пообщаться с ними, или заявить о себе, что жив, враг не дал, но Владу было достаточно знать, что с теми все хорошо.
Вернулись в комнату для допросов.
- Итак, господин Владислав Строгов, вы убедились, что мы про вас и так все знаем. Командир партизанского отряда, устроивший террористическую диверсию на отряд быстрого реагирования блока НАТО, в результате которого погибло 729 бойцов, один пропал без вести, а также причастный к другим убийствам наших людей. Мы вас должны по всем понятиям расстрелять, но мы даем вам шанс спасти вашу семью, возможно, и вас самих, если убедимся в том, что вы с нами сотрудничаете. Нам нужны такие люди, как вы, в поимке тех террористов, которые еще остались по окрестностям. С вашими-то талантами…
- Ошибаешься. Я действительно Строгов, зовут Владиславом. Но я простой боец, не командир отряда, - перебил Влад.
- Вы с нами лучше не играйтесь, заключенный Строгов!
- Часовой, приведите свидетеля, - крикнул враг.
Спустя несколько минут, пока враг чистил яблоко перочинным ножом «Викторинокс», в камеру для допросов вошел… Влад не мог поверить своим глазам. На пороге стоял майор… тот самый майор-пограничник, который увел часть бойцов воевать против амеров, дислоцированных на месте части ВДВ. Борисов – вспомнил он его фамилию. Тот самый майор, погубивший столько ребят напрасно! Но сейчас этот майор был в форме, как и тот враг, что его допрашивал. Не в нашей форме, и у обоих знаки различий – какие – Влад не понимал, это были не армейские знаки различия. Видимо, какие-то другие функции.
- Ну что, диверсант? Допрыгался? – Борисов нагнулся над столом, за которым сидел наш пленник.
- Вот сука! Перекрасился, мразь! – Влад вскипел, но наручники у него на запястьях, вдобавок пристегнутые сзади к накрепко привинченному к полу стулу, не позволяли ему выразить Борисову натурально все, что Влад представил у себя в голове, что ему хотелось сделать с предателем.
- Ну почему перекрасился? – захохотал Борисов. – Я был завербован турецкой разведкой еще в годы службы, задолго до освобождения России от коррупционной власти.
- А ребят на убой зачем повел?
- Ну, если бы не повел, ты бы за собой увел еще больше! Ничего, мы значительную часть выловили дезертиров, которые с тобой не пошли, большая часть тут сидит, в изоляторе в этом же, а часть уже рыбам на корм пошла. И ты пойдешь скоро, - ухмыльнулся Борисов.
- Не пугай его, мы с ним договариваемся о сотрудничестве, - вмешался тот самый дознаватель-враг, что теперь по сравнению с Борисовым казался Владу просто ангелом.
- Ну ладно, вы тут болтайте, а я пошел кишки партизан местных на шомпол наматывать, - вновь громко захохотал Борисов и ушел.
- Кто-то выжил из ребят, что были со мной? – спросил Влад у дознавателя.
- Все, Строгов, теперь вопросы буду я задавать, я свои условия сделки выполнил, теперь ваша очередь. Сколько человек под вашим началом, в вашем партизанском отряде?
- Знаешь, хрен собачий, ничего я тебе не скажу! – Влад улыбнулся, ситуация словно бы забавляла его.
- Ну хорошо, я вижу, мы не поняли друг друга.
По его знаку двое карауливших солдат бросили Влада на спину, к ним откуда-то присоединился третий, двое держали, а еще один накрыл ему лицо тканью и стал лить сквозь нее из шланга под напором воду. Вода залила Владу горло и нос, он стал захлебываться, мочевой канал разблокировался и он стал бесконтрольно мочиться под себя, но это не помогало – и он чувствовал, что тонет…
- Стоп! – враг знал, когда вовремя остановиться.
Влад откашливался от воды, перевернувшись на бок. Кольца наручников вдавились ему намертво в запястья, пытаясь разорвать их, он их еще больше зафиксировал на себе. Пальцы рук теряли чувствительность.
- Вы готовы ответить на мои вопросы, господин Строгов? – вежливо поинтересовался враг.
- Водяной, а ну иди в болото! – Влад, откашливаясь, продолжал острить. Это все была игра. Он должен был добиться, чтобы ему поверили, поверили той лжи, которую он будет говорить, а чтобы поверили, вначале нужно показаться несговорчивым.
Пытка водой повторилась, но успеха врагу не принесла.
- А знаете, господин Строгов, - произнес враг, - Я думаю, раз вы не боитесь умереть, то мы должны посмотреть, боитесь ли вы за семью, мы сейчас на ваших глазах утопим вашу жену, мать, сестру, детей, по очереди. Посмотрим, на ком из них вы расколетесь…
- Стой! Я буду говорить. Только не трогай моих, - Влад испуганно раскрыл глаза.
- Браво! Аплодирую вам, Строгов! Вы настоящий солдат. Гарантирую вам безопасность ваших близких, если вы нам все расскажете. Итак, сколько вас?
- Когда мы захватили часть, нас всего было 6 человек, к нам присоединились 93 бойца (Влад понимал, что Борисов рассказал все), но в ходе марша в горы и первой ночи пятьдесят один человек сбежали, и нас осталось 48 человек. Пятеро умерло от переохлаждения и воспаления легких в первые дни, еще 11 сбежали в последующие дни. Одного подстрелили ваши у схрона, еще один умер от пули, полученной от вашего бойца еще в части – у нас ведь нет ни антибиотиков, ни врачей, чтобы спасать раненых и заболевших. Итого нас осталось всего ровно 30 человек. Из которых большинство – срочники, сосунки, не умеющие воевать. Поэтому, думаю, и эти сбегут.
- Хорошо, хорошо, мы, конечно, проверим информацию, но похоже на правду. Вашей активности после известных событий в части больше не было, наши беспилотники и спутники ваш отряд не обнаружили, а если бы отряд ваш был крупнее – мы вас все равно заметили бы. Где в лесу можно спрятать в одной группе сотню бойцов! Вам же какой-то дом-базу нужно было бы строить, а наши группы, прочесывающие местность, ничего такого не нашли. Ну хорошо. Еще вопрос. Где расположена ваша группа в лесу? Вот электронная карта местности, смотрите…
- Не пойму я по вашей карте ничего. Я могу только на местности показать, - ответил Влад.
- Не держите нас за дураков, хотите сбежать? – осведомился враг.
- Мои близкие здесь, зачем мне бежать? – Влад сохранял обеспокоенность за судьбу родных на лице.
- Ну да, ну да. И верно. Это же ведь ваше слабое место. Ну хорошо. Я созвонюсь со штабом, хотя все силы сейчас заняты на Краснодарском направлении – там, вдохновленные вашим примером, тоже организовались крупные партизанские отряды, но я думаю, в течение недели освободятся и выдвинемся на зачистку местных лесов от вашего брата. А пока отдыхайте, вас отведут в вашу камеру.
И враг направился к выходу, но на пороге обернулся:
- Вот видите, с нами лучше сотрудничать, а не враждовать.
- Да, я понял это, - с притворной покорностью согласился Влад. А в это время у него в голове крутились кое-какие мысли-наметки… «Мы еще посмотрим, кто кого»…

 

[Спартанец]

Баланду принесли скромную. В жестяной тарелке в прозрачном бульоне плавала ложа риса и… ничего больше. Да еще кусок хлеба, невкусный, вонючий, липкий. Чай, правда, был хотя и невкусный, но сладкий.
В камере было пусто, судя по койко-местам, здесь могли располагаться до пяти заключенных, но пока здесь Влад был один. Стульев в камере не было, был железный стол, намертво привинченный к полу. Тройная череда решеток на окнах, и железная дверь с отверстием для приема пищи – так называемая «кормушка», и глазок для надзирающего сотрудника, через который он мог наблюдать за заключенным. Наверху лампочка за железной сеткой, которая горит круглосуточно. Нары сварены из листов железа, на его спальном месте брошен засаленный вонючий матрас. Вещей никаких, за исключением кое-где оставленного в камере мусора. Времена изменились, теперь никто не назначал дежурных по камерам, порядок в них не поддерживался. Одна находка Влада порадовала. Это было множество пластиковых пакетов, которые были во множестве втиснуты в три других пакета. Должно быть, эти пакеты долго собирали заключенные, из передачек. Запретного в этом ничего не было, поэтому из камеры их не вымели. Но Влад собирался сделать как раз запретную вещь, используя данные пакеты. Прежде всего, из найденного на полу малюсенького осколка стекла он сделал лезвие миниатюрного ножа, размером с горошину, путем скола. Рама в оконном проеме была, но вместо стекла была использована полиэтиленовая пленка, видимо, предположил Влад, стекло было разбито, и никто не потрудился его заменить – обошлись пленкой. С помощью получившегося острого края стеклышка Влад разрезал все пакеты на полосы, шириной примерно в 3 сантиметра. Затем стал сплетать полосы в косичку, делая, таким образом, веревку. Получившуюся тонкую веревку он соединил в три, сплетя между собой, так получилась довольно прочная веревка в сантиметр толщиной – вес Влада она должна была выдержать. Работу приходилось прерывать, так как каждые полчаса-час в глазок заглядывал надзиратель – это было слышно по приближающимся шагам обходящего и металлическому скрежету от проворачиваемой крышки «глазка», и Влад замирал в позе лотоса, прикинувшись, будто медитирует. Вообще, в лесу у него обострился и без того хороший слух, поэтому застать его врасплох было трудно. Получившуюся веревку нужно было где-то спрятать. И Влад нашел способ.
В российских местах лишения свободы и следственных изоляторах нет унитазов. Вообще. Такую роскошь для нашего брата никогда не использовали. Вместо этого была железная конструкция в виде продолговатой чаши с отверстием. Вся беда в том, что если в унитазе предусмотрен так называемый водяной замок, препятствующий распространению запахов из канализации, то в камерах запах не перекрывался подобным образом. Заключенными по всем тюрьмам страны давно была придумана так называемая «крыса» для недопущения распространения запаха. Она представляла собой наполненный мешочек, который на веревочке опускался на отверстие. Мешок делался из двух-трех пакетов, вложенных друг в друга, в которые насыпалась использованная заварка чая – во влажном виде. Где-где, а в «крысе» никто и никогда не будет искать, побрезгуют. Вместо имеющейся «крысы» Влад соорудил новую, но внутрь поместил плотно скрученную получившуюся веревку. Одно средство для побега было готово.
Хлеб Влад не стал есть, несмотря на голод. Он залил мякиш небольшим количеством крутого сладкого чаю, принесенного баландером, и оставил эту массу киснуть на пару дней. Затем на кружку он приспособил кусок ткани из лоскута, вырванного из собственной майки, и через образовавшееся сито перетер получившуюся массу с помощью ложки. Сухой остаток он выбросил, а получившуюся жидкую массу выложил на полиэтилен подсыхать. Как только масса приобрела консистенцию пластилина, он добавил в нее цементную пыль, которую наскреб с полу, и из массы вылепил два коротких стилета и два наконечника для стрелок. Для сушки привязал с обратной стороны отопительной трубы, протянувшейся под самым потолком камеры.
Часть хлебной массы Влад оставил жидкой, и даже добавил немного воды, сделав, таким образом, клейстер. Пропитал им несколько слоев газеты, которой был застлан стол, и скрутил газету в трубку. Высохнув, трубка стала крепкой, словно фанера. Таких трубок он изготовил две, которые соединил параллельно между собой. Из этой же газеты он изготовил конус по диаметру ствола трубок, и к конусу на его острие приклеил наконечник. Таким образом, у него получилось духовое ружье.
Ночью Влад спал плохо, часто просыпался. Его тревожила мысль, получится ли то, что он спланировал – от его решений зависела не только его жизнь и свобода, но и жизнь самых близких ему людей. Наконец, не в силах больше заснуть, он окончательно проснулся. Была глухая ночь, надзиратель перестал подходить проверять его через глазок. По воздуховодам скреблись крысы, то и дело пробегавшие по узким для человека, но просторным для юрких зверьков коридорчикам, и у Влада появилась идея. Он смастерил петлю, все так же, используя остатки пакетов для изготовления веревки. В небольшое отверстие в воздуховоде он положил кусок хлеба, подвесив петлю. И приготовился ждать. Ждать пришлось недолго – запах быстро распространился, и вот уже зверек хватает хлеб, и Влад изо всех сил дергает веревку, затягивая ее на теле крысы, и вытягивает ее из воздуховода. Крыса истерично забилась на привязи, пытаясь перегрызть веревку, и кидаясь на ловца. Наконец, уловив момент, когда крыса отвлеклась на перегрызание веревки, Влад всадил в ее тушку импровизированный стилет из хлеба. Зверек был убит наповал, а Владу удалось проверить проникающие способности его импровизированного оружия. Стилет, конечно, получился одноразовым, но не менее смертоносным, чем аналогичный из стали.
Далее, за хвост и задние лапки ловец подвесил крысу в дырке на «дальняке» - так заключенные называют туалет. Сверху закрыл другой «крысой» - из пакетов и чайной спитой заварки, в которой, как мы помним, была спрятана веревка. Через пару дней, когда крыса стала разлагаться, издавая тошнотворный запах (впрочем, в камеру он не попадал, закрытый несложным приспособлением), у нее внизу на носу стали стекать капли жидкости с разлагающейся тушки. Это был трупный яд. И в запланированный день Влад намазал ядом наконечники своих стрелок для духового ружья…
Ну а пока вернемся к событиям, на пару дней предшествовавшим дню «Х».
Влад помнил, как выглядит ключ от камер, еще со времен службы в этом ведомстве. Ввиду надежности и простоты, вряд ли за многие годы здесь изменили замки. Ключ представлял собой трубку, в которой на торце было отверстие. Отверстие это располагалось не посредине, а ближе к краю. В самом замке было отверстие со штырьком. Наложив на замок ключ, штырек попадал в отверстие ключа, и достаточно было только провернуть ключ – по сути – трубку с поперечным упором – вокруг своей оси, как замок оказывался открыт. Среди мусора в камере он нашел пару ручек от сломанных одноразовых бритвенных станков. Раньше только такими станками и разрешалось пользоваться. Лезвий станков – называемых «мойками», не сохранилось, но в данном случае Владу они и не были нужны. Его интересовал материал ручек. Это был пластик, или, правильнее, термопластик. Оставалось только найти огонь.
- Охрана! – Влад нажал на кнопку вызова надзирателя. Над камерой со стороны коридора загорелась лампочка, и надзиратель – тучный чернокожий американец, лениво подошел к камере.
- What?
- Закурить дай! – Влад показал затяжку сигаретой, и вспомнив английское слово, добавил, - Smoke…
- No! - лениво ответил надзиратель и, передвигая своим жирным задом, пошел прочь.
- Ублюдок! – зашипел негромко Влад.
Теперь ему пришлось пораскинуть мозгами, как же добыть огонь. Электрические розетки обесточены, лампочка наверху закрыта мелкоячеистой железной решеткой. Доступа к электроэнергии у него нет – а без нее огонь раздобыть сложнее. Но сдаваться нельзя – считая себя выживальщиком, нужно соответствовать термину.
Влад извлек кусочек ваты из матраса. После чего скатал его в плотный валик толщиной примерно в полсантиметра, катая его по побеленной стене камеры. Потом на образовавшийся валик намотал еще один слой ваты и снова плотно скатал. Так повторил еще три раза, и получил очень плотный валик толщиной в пару сантиметров. Снял ботинок с ноги – как у него удалили шнурки, он не помнил, должно быть, тогда еще был в беспамятстве. Ну ничего, сплетет из пакетов.
Надев ботинок на руку, он стал подошвой энергично растирать полученный ватный валик по столу. Наконец, спустя примерно полчаса энергичной работы от валика стало явственно попахивать гарью. Разорвав тут же валик пополам, Влад увидел тлеющую вату, от которой он получил небольшой огонек.
Еще до катания ваты Влад скрутил из туалетной бумаги жгутик – длиной метра три. Из жгутика, закрутив по кругу, он получил салфетку-подставку. Теперь от воспламеневшей ваты он зажег последний оставшийся пакет, который разместил на подставке из туалетной бумаге. На несколько минут он получил своеобразую горелку. Не тратя времени зря, Влад нагрел ручки из под бритвенных станков на огне, до состояния плавления, и затем пальцами сформировал круглую палочку. Проделав в одном краю дырочку, он получил дубликат ключа от камеры – только пластиковый. Ключ был крайне несложным по конструкции, оставалось надеяться, что Влад не промахнулся по размерам – диаметру ключа.
Послышался стук приближающихся шагов. Должно быть, охранник унюхал запах плавящейся пластмассы. Влад метнулся к дальняку, приподнял «крысу» и кинул туда догорающую салфетку с пластиком. Запах настоящей, разлагающейся крысы, висящей в отверстии, моментально распространился в камере и забил своим запахом горелый пластик.
Охранник уже смотрел в глазок, и видно, учуял запах гнилой плоти. Чертыхнувшись по-английски, он спешно последовал прочь от камеры, видимо, про себя посчитав русских полными свиньями, что только позабавило Влада, спешно прячущего следы своей тайной деятельности в камере.
Отполировав алюминиевую ложку до блеска о стену камеры, Влад смог через всегда открытую «кормушку» двери наблюдать в ее отражении за охранниками. Как он заметил, они дежурили по одному, сменяясь каждые двенадцать часов, всего их было трое, и самым отвратительным и ленивым был тот самый толстый ниггер. Уже прошло пять дней, как Влад и его близкие томились в этих застенках. До обозначенной дознавателем даты выхода для обнаружения и поимки его боевых товарищей оставалось сутки-двое. Влад не тешил себя иллюзиями – он ничего не смог бы поделать против вооруженных бойцов спецназа, которые потащат его в лес в качестве осведомителя. А сдавать своих боевых товарищей он не собирался. Оставался только побег, и с ним медлить уже было нельзя.
Наступила ночь. Толстая тушка охранника-ниггера разглядывала журнал с красочными иллюстрациями, было далеко, но Влад не сомневался, что это был «Playboy» или подобный ему журнал. Это хорошо, значит, он отвлечен.
Влад просунул руку через кормушку с замком, предварительно привязав к руке отполированную ложку-зеркало, так как манипулировать двумя руками не представлялось возможным. Наблюдая за отражением охранника, Влад вставил в замок свой пластиковый ключ, и стал поворачивать его. Замок не поддавался. Либо он было достаточно тугим, либо положение тела было неудобным, и приложить достаточно усилий было затруднительно. Наконец, спустя какое-то время, попытка увенчалась успехом, и замок лязгнул, открываясь.
Шум привлек охранника. Он не понял, что произошло, и пошел на звук. Едва он поравнялся с камерой, как Влад ногой резко распахнул ее, ударив дверью охранника по лицу, а затем выскочил и воткнул свой импровизированный кинжал из высохшего хлеба тому в артерию горла. Кровь зафонтанировала ручьем, и Влад отшатнулся. Толстяк осел на пол, зажав руками горло, но это не помогало. Жизнь быстро покидала грузное тело. Все было кончено.
Влад прислушался. Обитатели других камер не обратили внимания на эту возню, везде было тихо, сирена не сработала. Как хорошо, что камер видеонаблюдения так и не поставили – в противном случае все было бы куда сложнее.
Затащив тело в камеру, Влад раздел его, а затем, напихав под одежду вату из распотрошенного матраса, переоделся в форму охранника. По своим габаритам он должен был напоминать убитого.
Вытерев кровь на полу в коридоре, Влад направился к столику охранника, в коридоре. По пути он заглядывал в камеры, находящиеся на этом «продоле» - таковых здесь было двенадцать. Он так и не встретил здесь бойцов, которые вместе с ним шли на штурм, должно быть, если они все еще живы, находятся в других частях тюрьмы.
Влад стал за столик и стал разглядывать журнал. Журнал был – тьфу, для любителей однополой любви, с картинками. Влад ни секунды не пожалел убитого ниггера. И тогда сомнений не было, когда стилетом метил в горло, а сейчас и подавно, узнав о его ориентации. Влад ждал. Ждать пришлось около часа, и время тянулось очень медленно – зато надпочечники продолжали выбрасывать порционно адреналин в кровь. Наконец, он дождался. Лязгнул ключ – это шел проверяющий, только у него были ключи от всех коридоров тюрьмы, и без него Влад не мог продвинуться дальше. Он стал спиной к подходящему проверяющему, склонив голову над столиком, будто задремал, моля Бога, чтобы тот принял его за своего сотрудника. Вата, набитая под штаны и китель, издали могла сравнять Влада по габаритам с убитым, но вблизи обмануться уже было куда как сложнее.
Проверяющий что-то закричал, подходя, на английском.
«Эх, надо было английский учить!» - подумал Влад про себя, не шелохнувшись. Наконец, когда по звуку шагов он понял, что проверяющий подошел достаточно близко, он резко развернулся и дернулся в его сторону, преодолев оставшиеся два-три метра за долю секунды. Он увидел испуг в глазах противника, но от неожиданности тот словно бы окаменел – ударом в челюсть Влад его вырубил, благо проверяющий не отличался крепким сложением и ростом был с него самого. Это порадовало, как и то, что в отличие от надзирателя, он был белым. Следующим движением наш диверсант сломал тому шейные позвонки.
Влад оттащил его в камеру, где до того находился сам. К сожалению, ни у убитого надзирателя, ни у проверяющего не было огнестрельного оружия, только резиновые палки. Но самое главное, что было у проверяющего – это ключ. Такой ключ, с куда более сложной формой, чем на замках камер, где один ключ на все камеры тюрьмы, в таких условиях уже не сделать. А теперь у Влада уже была возможность выйти за коридорную решетку.
Оставалось решить, идти или нет за близкими, либо пытаться вытащить их другим способом. Влад долго ломал голову из-за этой дилеммы. Все его существо тянуло к тому, чтобы пытаться сразу же вытащить близких, но он прекрасно понимал, что с пожилой матерью и маленькими детишками далеко не уйдешь, не говоря уже о том, что вывести за пределы тюрьмы не удастся – на это потребуются акробатические навыки. А вся их надежда могла быть только на него, значит, нужно было обеспечить свою безопасность, затем заполучить что-то ценное, на что можно было бы обменять близких. «Не получается их забрать, значит, сделаем так, чтобы враг сам привел ко мне!» - Влад все же заставил логику преобладать над чувствами.
У проверяющего он нашел батончик сникерса, и с жадностью на него набросился – слишком много он потратил энергии, не восполнив ее. Откусив второй раз, он подумал о своих детях, и шоколад стал ему поперек горла. Так и не смог заставить себя доесть батончик.
Вынув веревку из «крысы», и взяв «двустволку» из картона, Влад пошел на выход из коридора на лестничную площадку. Здание было трехэтажным, из них только два этажа располагались выше уровня земли, а третий был на уровне подвала. Поднявшись по лестнице на третий этаж незамеченным, благо была ночь, и ночью никакие работы не проводились, а передвижение по тюрьме было ограниченным, Влад по пожарной лестнице с лестничной площадки поднялся на крышу. У крыши отсутствовал уклон, по ней легко было ходить. Влад бывал здесь однажды, когда служил в отряде специального назначения уголовно-исполнительной системы, до того, как оказаться заключенным в этой тюрьме.
Само по себе устройство тюрьмы представляет собой два кольца охраны. Первый – это внутреннее кольцо, оно обеспечивается сотрудниками, которые находятся внутри и непосредственно контактируют с заключенными. У них отсутствует оружие, во избежание попадания его взбунтовавшимся заключенным. Второе кольцо охраны обеспечивается двумя стенами, одна из которых из сетки, вторая капитальная, огораживающими корпус тюрьмы. Вдоль этих стен время от времени прохаживаются вооруженные охранники, но самой главной угрозой являются охранники, дежурящие по углам на вышках, с автоматическим оружием в руках. Обзор у них таков, что они видят всю стену и могут видеть напарника из другой вышки. Как же преодолеть, оставаясь незамеченным это, внешнее кольцо охраны?
Влад прислушался. Ветра не было, была тихая ночь, но стены и территория тюрьмы была неплохо освещены. Незаметно не пролезть.
Зарядив конусами с отравленными стрелками оба ствола картонной «двустволки», наш побегушник прицелился. До одной вышки было около 20 метров, до другой – около 30. Стрелка-конус из такого духового ружья могла пролететь и до 50-70 метров, но сейчас ему требовалась точность, а не дальность стрельбы. Он порадовался тому, что неплохо обращался с таким ружьем, несколько лет назад подарив сыну в качестве игрушки, и демонстрируя возможности. Трупный яд на концах стрелок скорее был неприятным сюрпризом, чем летальным средством. Рану он инфицировал бы, но врага, скорее всего, не убил бы, тем более, за секунды и минуты.
«Фух» - и стрелка полетела в одного из охранников, вонзившись тому точненько в глаз, от чего тот взвыл от боли. Быстро обернувшись и приладив ко рту другой ствол с заряженной стрелкой, Влад поспешил выстрелить в лицо второго, задремавшего охранника. Тот спросонья, очнувшись на крик напарника, прорезавшего ночную тишину, непонимающим взглядом всматривался на звук – как стрелка вонзилась ему в переносицу. Влад промазал, целился в глаз, но и этого - Слава Богу! – оказалось достаточно – брызнувшая кровь сразу залила глаза охраннику, и ему уже было не до несения своих должностных обязанностей, как и первому. Вопль удвоился, и счет пошел на секунды. Влад бросил второй конец заранее привязанной к конструктивной детали крыши веревки с крыши через колючую проволоку двух оград – он не переживал за то, что «Егоза» будет под напряжением – это было маловероятно ввиду частых дождей в регионе и возможности короткого замыкания, но наверняка он не знал. Впрочем, это был очередной элемент риска в его побеге, который предстояло пройти. Или не пройти...
Диверсант заскользил по веревке. Как оказалось, она выдержала его вес, но ему показалось, что слегка растянулась под нагрузкой. Впрочем, держит, остальное неважно. Ага, вот и колючка, которая безжалостно рвет кожу его неплохих ботинок. Влад старался не прикасаться к ней руками или телом, надеясь на то, то кожа ботинок окажется изолятором, в случае, если колючая проволока окажется под напряжением. Но легко сказать, трудно сделать. Вопли охранников-часовых усилились сигналом тревоги, раздавшейся истошной сиреной. И Влад зацепился штанами за колючку, разрывая ткань одежды и собственного тела. Таким неприятным способом удалось убедиться, что колючка не под напряжением. Дороги назад не было, Влад перемахнул через стену, длины веревки не хватило до конца. Оставалось метра четыре, и он спрыгнул, перекатившись через спину, гася нагрузку. «Так, кости целы, малость шкурка подрата» - отметил про себя, и со всех ног побежал в сторону близлежащего двора.
Тюрьма располагалась посреди города, будучи окружена многоэтажками и одноэтажными домами. Этот факт способствовал побегу. Уже пробежав километра три, он остановился на пару минут, чтобы отдышаться, и затем вновь побежал, но уже медленнее, надеясь поскорее добраться до окраины спасительного леса. Увеличив расстояние между ним и тюрьмой, он понимал, что выследить и догнать его будет гораздо сложнее. Вот только лишь бы не было у них розыскных собак…

 

[Спартанец]

Бежал долго. Болели пораненные мышцы, кровь уже давно перестала сочиться, свернулась, однако ее высохшие потеки некомфортно натягивали кожу. «Это еще хорошо, что бедра почти не повредил, в них много артерий» - думал про себя наш беглец. Ночной город стал еще более мрачным, кое-где слышался трупный запах. Очевидно, люди умирали от голода, и никто не заботился о том, чтобы захоронить соседа – сил у всех оставалось немного, чтобы так непозволительно ими разбрасываться.
Добежал до окраины леса. Здесь была натянута колючка, ограждающая город. «Когда постарались?» - думал про себя. Не исключено, что подходы за колючкой заминированы, но надеялся на везение. Перекинул через острые крючки проволоки широкую доску, отломанную от лавочки. Удивительно, что ее не сожгли – ведь жители устроили в своих квартирках и домах печурки и топили всем, что удавалось находить в городе – про газо- и энергоснабжение уже давно можно было забыть.
Перебрался, стащил доску, чтобы было меньше видно следов. Аккуратно пошел к опушке. Было темно, освещение в городе отсутствовало, за исключением военных объектов, однако свет луны помогал ему прокладывать путь и уворачиваться от хлестких веток и острых сучков. Продвинувшись метров двести вглубь леса, вдруг услышал подъехавший грузовой автотранспорт, крики командиров и лай собак.
«Черт!» - выругался про себя и ускорил движение. Конечно, бежать уже не приходилось – движение по ночному лесу – то еще «удовольствие», но ничего не оставалось делать.
Продвинувшись еще метров сто, порадовался увиденному. Впереди протекал довольно широкий, но неглубокий ручей. Влад ступил в него и пошел по воде вниз по ручью. Вода была ужасающе холодной – но только так можно было сбить с толку розыскных собак, очевидно, идущих по его следу. Прошел метров двести по воде, и вдруг поскользнулся. Успел выставить руки, благодаря чему корпус тела не намочил, но до пояса оказался мокрым. Влад пожалел, что штаны не шерстяные – ведь шерсть, даже будучи намоченной сохраняет тепло. А в мокрой одежде Влад терял тепло тела в 25 раз быстрее, чем в сухой. «Ну, хоть горящие от ран ноги теперь не горят» - пытался успокоить себя. Пройдя еще метров сто по воде, выбрался и ускоренным шагом, изменив маршрут, направился дальше. Влад понимал, что имеет дело с умным врагом. И его нельзя недооценивать. Да, он сбил след, но ненадолго. Ведь в таких случаях, когда после пересечения ручья собаки не найдут след, собак пустят вдоль ручья вниз и вверх, с обеих сторон, пока они снова не унюхают направление движения беглеца.
Время от времени слышал собачий лай – то ближе, то дальше. Очевидно, погоня продолжалась и ночью. Высох быстро – на ветру и при активном передвижение это оказалось просто. Сказалась закалка тела – и ночной переход Влад перенес достаточно легко. Под утро он вышел к месту закладки тайника, о которой, кроме него, никому не было известно. В тайнике оказалось все, что нужно – экипировка, высококалорийные продукты питания на трое суток – пеммикан, чай. Но более всего оказалось приятно вновь ощутить в руках холодок металла оружия. Здесь у Влада была СВД, ПМ, с достаточным боеприпасом, пара гранат и два брикета пластиковой взрывчатки, позаимствованной у амеров. Спальный мешок, аптечка, бинокль, рюкзак для переноски изложенного. И даже такая мелочь, как кайенский перец – Влад всегда относился с большим вниманием к тайникам и схронам, не упуская ни одной детали. Весь тайник был сооружен очень просто – это был закопанный неглубоко в землю деревянный армейский ящик, просмоленный для дополнительной защиты снаружи. Внутреннее содержимое было дополнительно замотано в полиэтилен. Ну а определить место тайника было легко по нескольким признакам. Для начала нужно было найти двугорбый холм, который отличался от других. В его расщелине стояло поваленное и обожженное ударом молнии толстое дерево дуба. От него нужно было пройти вправо метров пятьдесят, и найти дерево осины, в стволе которого на уровне глаз была прибита синяя пробка от полиэтиленовой бутылки. От пробки на расстоянии ровно пять метров нужно было копать – тут и находился тайник. Конечно, при наличии каких-то более характерных примет – как-то скалы, гигантские валуны – можно было найти более простой приметный знак. Но эти леса, эти низко и средне-высотные горы были почти лишены оголенных скал и камней, земля и лес – зато какой! Растительность была представлена многими реликтовыми деревьями, кустарниками и прочими растениями. Флора здесь была весьма разнообразна для умеренного пояса Северного Кавказа. В частности, в наблюдаемой местности произрастает бук, дуб, пихта, ель. Здесь встречается более 3000 видов растений, которые распределяются на равнинную и горную. Влад пытался изучить их в свое время, однако не хватило времени на все – уж слишком большое разнообразие, потому изучил только основные и наиболее распространенные растения. По берегам рек встречается орешник, который может служить пищей, дикий миндаль. Очень много колючего терна, образующего непроходимые заросли. Удивительно то, что хотя общая площадь лесов здесь уступала многим регионам по площади, но зачастую встречались практически непроходимые и труднопроходимые участки местности, так что не удивительно, что во времена Великой Отечественной войны здесь шли долгие ожесточенные бои, т.к. рельеф местности позволял здесь надежно укрываться и создавать хорошо подготовленные засады. Из деревьев и кустарников здесь также были представлены шиповник, ежевика, бузина, верба, ива, ольха и тополь, липа, каштан. Есть много дикой яблони и груди, клен, граб, калина, встречается дикая акация, много алычи, осины, кизила. Леса на Кубани занимают более 20 % площади края. На высотах более 600 метров расположены буковые леса. Вдоль побережья много можжевелового редколесья.
Однако, наслаждаться красотами пора было прекращать и, собрав снаряжение и оружие, Влад направился на вершину самой крупной встреченной им вершины.
Удивительное дело, не спал всю ночь, много шел – однако выработанного адреналина оказалось достаточно для того, чтобы чувствовать себя свежим и бодрым.
Добравшись до вершины, Влад залег и принялся в бинокль разглядывать местность. Бинокль был хороший, амерский, у него были крышечки с вертикальными прорезями, которые скрывали его от возможности бликования от солнца и обнаружения. Спустя примерно полчаса ожидания Влад разглядел в лесу с встречавшимися проталинами – благодаря им - погоню. По всей видимости, погоня продолжалась всю ночь, но меняемые Владом маршруты передвижения сбивали ее на время несколько раз со следу. Тем не менее, учитывая, что, даже передвигаясь ночью, пусть и с собаками, враги вышли на его след, это говорило о высокой подготовке поисковиков. Днем они его обязательно догонят, блокируют, если им не помешать. Расслабляться было не время.
Влад посчитал увиденную цепочку группы. По всему выходило, что в погоне участвуют 14 бойцов – это если принять, что это были все, кто был отправлен на его поимку. Насколько для врага важна его ценность, и какие силы бросят на его обнаружение – он мог только догадываться. Как он помнил, значительные силы были задействованы на краснодарском направлении – как ему проговорился вражеский дознаватель. Но что гадать – не имея достаточных разведданных. Все это как пальцем в небо.
Тем временем враги подошли к месту тайника. Сквозь ветки Владу было сложно разглядеть все внимательно, но кое-что он все же видел. Он улыбнулся краешком губ, в предвкушении, наблюдая, как к ящику подошел тот, кто вел группу. И тут же нахмурился, когда командир поисковой группы скомандовал отойти бойцам на безопасное расстояние и отошел сам, а из группы выделился один боец, который подошел к ящику. Поколдовав над ним, он отошел, разматывая шнур, и, укрывшись за стволом дерева, резко дернул шнур. Как и следовало ожидать, раздался взрыв – Влад установил там растяжку «на дурака». Как оказалось, дураков среди врагов нет – бойцы отряда не пострадали, что говорило об их подготовленности.
«Ну хорошо!». Влад сменил бинокль на прицел снайперской винтовки, оценил силу ветра, прикинул расстояние, и плавно нажал на спуск, метя в командира группы.
Видно, сказалась усталость, или неверно оценил расстояние – но пуля зарылась в землю перед командиром. Этого командир и его бойцы не заметили, но звук выстрела выдал бойцам, что из охотников они превратились в дичь. Не медля, Влад снова прицелился – но попасть в командира он уже не мог – тот надежно укрылся за деревом. Переместив ствол, снайпер увидел лицо того, кто вел группу, держа собак на привязи. Егерь смотрел в его сторону, и Влад видел в оптическом прицеле его глаза. Через секунду лицо егеря взорвалось фонтанчиком из розовой плоти и белого мозга. «Посмотрим, как вы теперь сможете меня выслеживать» - думал Влад. Позицию пора было менять – и вовремя – послышались ответные выстрелы, и один довольно рядом лег перед Владом, осыпав его вздыбленными кусочками земли. Видимо, у вражеской группы был свой снайпер.
Влад отполз назад и укрылся за склоном. Подхватив винтовку, и оставив рюкзак со спальником и провизией – сейчас не до лишнего груза – он помчался по пологой оконечности склона, и когда отошел достаточно, упал на землю и по-пластунски пополз вперед. По-пластунски – это значит, что он практически вжался в землю, и передвижение было вдоль земли, никаких выступающих частей тела при ползке не возвышалось над землей. Когда-то Влад довольно долго тренировался переползаниям по-пластунски, проходя таким образом до двух километров, стирая до крови колени, локти и предплечья. Но в результате удалось натренировать тело, которое достаточно быстро для ползания – и незаметно для наблюдателя – двигалось к нужной точке. Влад осмотрел окрестности. Было видно, что группа разделилась и пытается обогнуть его широкую вершину с двух сторон, двигаясь по низу. Примерно через полчаса будут здесь. Но больше всего его занимал вражеский снайпер – где он?
Влад открыл с бинокля колпачки с прорезями, и быстро привязал бинокль к упругой палке, подобранной с земли. Воткнул палку с биноклем в землю, и привязал к ней шнур. Отполз на несколько метров, и затем, разглядывая в прицел винтовки окрестности, стал рукой тянуть и отпускать шнур. В результате бинокль, едва возвышающийся над землей, стал покачиваться на гибкой палке, выдавая своим блеском позицию. Послышался звон разбитого стекла и звук выстрела – искореженный бинокль сорвало и отбросило, но Влад успел заметить, где залег вражеский снайпер – и послал пулю ему навстречу. Пуля вошла сквозь оптический прицел в глаз снайпера, очевидно, что он был мертв. Влад быстро сменил позицию, и принялся снова высматривать врага. Как он не пытался, но обнаружить снайпера-наблюдателя он так и не смог – оставалось надеяться, что его не было, но это была хрупкая надежда. В армии США снайпер-стрелок и снайпер-наблюдатель оба одинаково хорошо подготовлены для стрельбы, и время от времени меняются – наблюдатель становится стрелком, а стрелок - наблюдателем. Сейчас оставшийся снайпер представляет главную опасность для Влада. Но пора было уже отходить – и Влад, щедро удобряя землю за собой кайенским перцем, подхватив рюкзак со снаряжением, быстро направился в нужном направлении. Теперь, с учетом убитого егеря - лучшего специалиста по выслеживанию в отряде, и применения перца, после которого собаки надолго потеряют обоняние, Влад может уйти от погони.
Так и случилось. Правда, один раз неподалеку пролетел вертолет – и Влад не сомневался, что на его борту может оказаться тепловизор – но ему вовремя удалось броситься по нависшую горную породу, втиснувшись под нее, и остаться не обнаруженным.
Наконец, выждав на расстоянии и уверившись, что погоня сбита с толку, Влад мог двигаться к базе. Перекусив – голод был зверский, а пеммикан прекрасно его утолил, диверсант быстрым шагом двигался все ближе и ближе к базе. К месту, где должен был располагаться охранный дозор, он подошел с самой удобной стороны – опасаясь, как бы его ненароком не подстрелили свои. Однако охранения он не обнаружил, и это его встревожило.
Подошел к базе. База была пуста.
Все понятно. Строгов не стал убивать Влада, попавшего в плен, как должен был, но рисковать не стали и сменили место базирования – были уверены, что несмотря на патриотичность их командира, в плену он все равно разговорится. Влада это поначалу несколько покоробило, но спустя пару мгновений он взял себя в руки и осознал, что друзья поступили правильно. Не важно, насколько ты стоек – есть пытки, при которых ты, как бы ни желал сохранить военную тайну, все равно разговоришься. Только перед этим, скорее всего, лишишься какой-то части тела или какого-то органа. В конце концов, есть и специальные психотропные препараты – взять ту же «сыворотку правды». А у Влада еще было и главное слабое место – его родные. Нет, друзья поступили правильно – скорее всего, они где-то оборудуют новую базу, или же направились в каком-то направлении в другие места. Пока об этом узнать не удастся, и удастся ли когда-нибудь – время покажет.
Влад не стал проникать в схрон – скорее всего, его бойцы все здесь заминировали на случай непрошеных гостей. Оставалось надеяться только на себя – и Влад направился к давно подмеченному им месту, где надеялся отоспаться – тем более, до наступления сумерек оставалось не более часа.
«Не трогай!» - кричала его жена, ударяя по рукам чернокожего офицера НАТО, который тянул руку с ножом к его сыну. Негр ударил ее по щеке, и Татьяну отбросило в сторону. Негр продолжил тянуться к его малышу, который сидел на земле и с широко распахнутыми глазами наблюдал за верзилой. Мать ребенка вскочила и с воем бросилась на негра – он сдвинул руку с ножом в ее сторону, и она животом насадилась на нож… И стала оседать на землю, схватившись обоими руками за живот и глядя на руки, сквозь которые проступила кровь….» - Влад проснулся в холодном поту от кошмара – это всего лишь был сон! Но какое-то рычание и ерзание повергло его в ужас. Что это за громадина рядом, от которой идет сильная вонь? До ночного чудовища было около метра, и оно разрывало ткань рюкзака, лежащего рядом. Влад похолодел от ужаса. Пистолет был у него под головой, винтовка в ногах, но будучи застегнутым в спальном мешке, дотянуться до оружия незаметно не удастся. Тучку сдвинуло в сторону, и луна лучше осветила чудовище леса – оказалось, что это был бурый медведь.
«Идиот! Идиот! Трижды идиот!» - ругал себя Влад, ведь в рюкзаке лежал распакованный пеммикан, на запах которого пришел бурый мишка, а теперь разрывал рюкзак, пытаясь добраться до лакомства, и совершенно не обращая внимания на лежащего рядом человека.
Владу удалось-таки дотянуться до пистолета у изголовья, и затащить его в спальник.
Медведь – нечастый обитатель здешних лесов – наконец, тоже добрался до желанной еды – и вот он стал поедать пеммикан, чавкая от удовольствия.
Еще бы! Это тебе не малокалорийные ягоды и корешки, Влад сам изготавливал пеммикан, считая его наиболее удобной для лесного жителя походной провизией.
Влад потихоньку снял пистолет с предохранителя и передернул затвор, мягко придержав его. Медведь на секунду замер, прислушиваясь, но, быстро управившись с ужином, бросил изорванный своими пятисантиметровыми когтями рюкзак на землю и отправился восвояси.
Влад порадовался тому, что не стал стрелять. Надеяться на то, что в темноте он убьет зверя, и тот сразу же упадет замертво – не приходилось – как минимум несколько метров зверь еще сможет пройти, попади ему хотя бы и в сердце. И разорвать ему лежащего, словно связанного своим спальным мешком человека – даже в предсмертной агонии – было секундным делом.
Нужно было подвесить еду в мешке не менее, чем за сотню метров от лагеря, на высокой ветке. Тогда жизнь не подверг бы такому смертельному риску. Да и вместо спальника нужно использовать спальник-одеяло, который можно быстро сбросить с себя. Но все обошлось.
Влад так устал от событий прошедшего дня и последних моментов, что, отметив про себя в уме, что съестного у него уже не осталось, и медведь вряд ли вернется, спустя несколько минут, безразличный ко всему, провалился в глубокий сон.